В дни Бородина

Дело кончилось тем, что на занятия к ней стали ходить все три наши американки, которые до этого считали, что не могут тут ничему научиться. Оказывается, в тамошнем обществе выговор означает очень много. С виду Мэри может выглядеть как Очень Важная Госпожа, но стоит ей раскрыть рот – и все сразу поймут, что это просто внезапно разбогатевшая фермерская дочка, а значит, начнут относиться к ней как к обычной выскочке. Я тоже не хочу, чтобы ко мне относились как к выскочке, а потому учу язык добросовестно. И вообще, я хочу стать очень важной шпионкой во вражеском тылу, чтобы добывать особо важные секреты, а для этого никто-никто не должен заподозрить во мне русскую.

На случай если мы попадем в миры, где господствующим языком является немецкий, этот язык нам преподает одна из подруг Гретхен по имени Урсула. Поскольку магических способностей у нее примерно столько, сколько и у стула, на котором она сидит, заклинание повышенного внимания для нее создает Димка-Колдун. В последнее время он тоже сильно повзрослел и набрался опыта… Кстати, когда я его спросила, не мог бы он превратить директрису нашего детдурдома в жабу, он ответил, что мог бы, да только это будет очень большая жаба, поскольку закон сохранения массы еще никто не отменял. Вот так! И тут физика. Никуда от нее не деться.

Кстати, этот предмет нам преподает самый настоящий студент Бауманки, сержант Бычков, тоже не лишенный магических талантов. Кстати, он умеет все так наглядно рассказать и показать, что в рот ему смотрят даже оторвы-амазонки, которые обычных мужиков ценят только за то удовольствие, какое те способны доставить женщине и качество зачатых ими детей. А тут, поди ж ты, га-а-аспадин учитель… А может, все дело в том, что этот Бычков сам собой недурен, хорошо сложен и помимо преподавания физики несколько раз участвовал в довольно опасных делах, из которых всегда выходил с неизменным успехом, а амазонки это любят.

Ну вот, короче, добежала я до башни Терпения. Перед входом еще раз оправляюсь, делаю морду ящиком и вхожу, как будто у меня тут важное дело. Лилитки, стоящие перед входом, пропускают меня без малейшего звука, потому что привыкли, что я лицо, особо приближенное к Серегину, и часто выполняю его поручения, когда он считает неэтичным отдавать мысленные команды или дело касается людей, не входящих в Единство. Спускаюсь по лестнице на нижний подвальный ярус, попадаю в полумрак зала для ванн и останавливаюсь в недоумении. Тихо журчит вода, на стенах, потолке и прямо в воздухе играют цветные магические искры; ряды ванн, в которых отмокают герои вчерашнего сражения, кажется, уходят прямо в бесконечность. И совершенно непонятно, где тут искать эту Дурову… А я-то дура, размечталась.

Ну нет, если я чего решила, то добьюсь этого обязательно. Ловлю за руку первую попавшую бывшую мясную остроухую в белом халате и начинаю объяснять ей про женщину-воина, которую вчера доставили из того мира, где сейчас идет война. Не наша, из Единства, а местная – в принципе, кроме нее, тут других таких женщин быть не должно, поэтому найти ее, наверное, несложно. Хорошо, что тут не больница нашего мира – там бы меня даже на порог не пустили, а не то чтобы проводить к приболевшей знаменитости..

Внимательно меня выслушав, остроухая немного подумала (все недавно освобожденные бывшие мясные малость заторможены) и повела за собой, прямо к той ванне, в которой и возлежала разыскиваемая мной кавалерист-девица.

И только в последний момент я спохватилась. Что я ей скажу? «Здрасьте, вы Надежда Дурова? Позвольте представиться, я Асель Субботина, хочу с вами познакомиться…» Ага, счас! Она, небось, такая вся крутая, что и знать меня не захочет. Но и сказать вот прямо сейчас остроухой: «Извините, не надо меня никуда вести», – тоже было выше моих сил. Как же я смогу стать знаменитой шпионкой, если я банально не могу познакомиться с интересующим меня человеком?

И вот она – та самая ванна, в которой, чуть приподнявшись на локтях, лежит она. Тонкие, кажущиеся некрасивыми, черты лица, бескровная ниточка плотно сжатых губ, короткие, какие-то пегие волосы, слипшиеся от воды, и испуг в широко открытых серых глазах. Еще я мимоходом замечаю, что у этой самой Дуровой почти нет сисек – неудивительно, что она долго и вполне успешно притворялась мужчиной. Я бы так не смогла, потому что у меня там все вполне определенно, под китель так просто не запихаешь…

– Девушка, а девушка, – говорит мне вдруг Дурова, – спасите меня, пожалуйста…

Вот, блин, загадка, от кого ее здесь спасать? Вроде все свои. А, поняла! Она же все время притворялась мужчиной и если вон те дядьки в эполетах (явно генералы), которые зашли в зал со стороны другого входа, увидят ее голой, то будет, как говорит Лилия, Эль Скандаль… Хотя нет, скандала не будет. Стоит ему начаться, как сюда набегут бойцовые остроухие – выносить скандалиста на носках сапог. За ними не заржавеет, кто бы это ни был. Но все равно будет неприятно. Поэтому требуется брать управление на себя…