В дни поражений и побед

Утром он снова работал на дворе. Погрузка уже близилась к концу. Он нес вместе с тремя курсантами последний ящик с книгами, когда вдруг увидел возвращающийся с вокзала караул. Присмотревшись, он сразу узнал Николая и окликнул его. Тот удивленно взглянул и подбежал к нему с оживленными и радостными расспросами:

- Как? И ты здесь?

- Как видишь.

- Давно?

- Со вчерашнего дня.

Николай помог взвалить ящик на грузовик, и они отправились в помещение.

- Втроем-то мы ух как загуляем на Украине, - сказал Николай, усаживаясь рядом с другом на голом топчане.

- Как втроем? - переспросил несколько удивленный Сергей.

- А! ты еще не знаешь! - спохватился тот и завопил: - Володька! Володька!... Егоров! Вот! - продолжал он, указывая на подходившего к ним курсанта. Сергей узнал в нем своего вчерашнего провожатого. - Это и есть третий.

- Мы уж знакомы, - перебил его тот. И три новых друга уселись вместе и начали оживленно болтать.

Случай свел новых товарищей в один взвод первой роты. Ростом они были разные. Николай стоял вторым от правого фланга, Сергей - посредине, а Владимир - на левом.

III.

Напоследок все особенно много бегали и суетились. А вот и сигнал: "повестка" или "сбор". С подсумками и винтовками выбегают курсанты. Запыхавшийся завхоз торопит какую-то отставшую подводу.

Раздается команда:

- ... Станови-и-ись......

- Командир батальона, - шепчет Сергею, убегая на свое место, Владимир.

Длинная, длинная серая лента, - шестьсот человек. Роты рассчитаны. Музыканты на местах.

- Батальон, смирно. Под знамя. Слуш-а-ай. На-караул. Раз... два!.. Ровная щетина стальных штыков.

Потом вновь раскатывается протяжная команда:

- Батальон направо. Отделениями правые плечи вперед. Ша-агом марш.

Затем - коротко и резко:

- Прямо.

И батальон двинулся под раскаты боевого марша.

--------------

На вокзале быстро погрузились в вагоны.

Двадцать теплушек с курсантами, классный вагон со штабом, а дальше платформы с кухнями и двуколками.

Отправление было назначено через час.

Николай пошел за кипятком на станцию, Владимир - в цейхгауз - получать на троих хлеб и сахар.

В вагоне было тепло от топившейся железной печки, шумно и весело. Через полуоткрытую дверь мелькнула голова пробегающего мимо дежурного по эшелону комроты. Вздрогнул состав от толчка прицепившегося паровоза. Прозвучал последний сигнал, и поезд тронулся. Несмотря на вечерний холод, курсанты разом распахнули двери и окна.

- Прощай, Москва!

- До свидания!

- Счастливо оставаться!

Запели:

"Прощайте, матери, отцы, прощайте, жены, дети,

мы победим, - народ за нас!

Да здравствуют Советы!"

Стало уже совсем темно. Тысячи огненных искр летали и кружились за окнами. Мерно постукивали колеса и мощно ревел, ускоряя свой ход, паровоз.

IV.

Мелькали грязные серые деревушки; с покрытых снегом полей бежали мутные ручьи, леса стояли черные и голые. Но чем дальше уходил эшелон к югу, тем зеленее и приветнее становились рощи и поля, а там, где впервые начали попадаться белые мазанки хуторков, было уже совсем по-весеннему сухо и тепло.

На одной из небольших станций Сергей в первый раз увидел начальника курсов.

Он шел рядом с комбатом и говорил ему коротко и сухо:

- Вы останетесь за меня. На станции Конотоп мы со вторым эшелоном вас нагоним.

- Слушаю, - ответил комбат. И они прошли мимо.

"Так вот он какой", - подумал Сергей, входя в вагон.

На следующей станции испортилось что-то в паровозе. Пользуясь вынужденной остановкой, дежурный по эшелону распорядился выдать обед раньше времени. Паровоз чинили долго - курсанты уже успели отобедать, уже какой-то товарный поезд проскочил мимо скучающего эшелона, - а они все еще стояли.

Наконец раздались три жиденьких свистка. Застучали колеса. Обрадованный Владимир принялся мастерить что-то своим крепким перочинным ножом.

- Ты что это делаешь? - спросил у него Сергей.

- Пропеллер! - шутя ответил тот. - Сейчас приделаю к вагону, и эшелон полетит как аэроплан.

Через полчаса он действительно смастерил пропеллер, и тот с веселым жужжанием завертелся на-ходу.

Однако, хитрая штука не помогла поезду. Даже, наоборот, паровоз тревожно загудел и вдруг круто затормозил, останавливаясь на небольшом разъезде, перед человеком с красным флагом на путях.

- В чем дело? - кричал, подбегая, дежурный по эшелону.

Маленький железнодорожник, путаясь, скороговоркой ответил:

- Впереди, в пяти верстах, крушение, - товарный разбился!

- С встречным что ли столкнулся?

- С рельс сошел? - посыпались вопросы.

- Нет! - испуганно ответил тот. - Была банда... разобрала путь.

Взводные командиры роздали из раскупоренных ящиков боевые патроны. Громыхая щитом, забирается пулемет на паровоз. Двери и окна открыты, и без гудков, без свистков бесшумно эшелон продвигался вперед. Сергей лежал на верхних нарах рядом с Владимиром и зорко всматривался в медленно двигающуюся чащу леса.

- Смотрите! смотрите! - вдруг заговорили кругом. - Вон... видно...

Впереди, в пятидесяти саженях, чернели разбитые вагоны товарного поезда, недавно обогнавшего эшелон. Рядом стояли два человека и больше никого.