В дни войны и мира

21 декабря маршал посетил 256-ю стрелковую дивизию. Познакомился с ее новым командиром полковником Ф. К. Фетисовым, недавно прибывшим из академии Генерального штаба после пятимесячной учебы. В соединении тоже шла напряженная подготовка к предстоящей операции. Климент Ефремович обратил внимание молодого комдива на необходимость тщательной тренировки бойцов в передвижении вслед за огневым валом, умении взаимодействовать с танками, вести бой в траншеях.

После посещения 256-й дивизии мы уж было собрались к отъезду на станцию Войбокало. Подана команда: «По машинам». Но Климент Ефремович вдруг возразил:

— Не по машинам, а на лыжи, товарищи! Тренировка нужна всем! — Повернулся ко мне: — Вы, товарищ Петров, насколько мне известно, когда-то совершали большие лыжные переходы, так?

— Было дело, товарищ маршал, — ответил я. — В тридцать девятом году пришлось участвовать в переходе на сорок пять километров.

— Ну вот и мы попробуем пройти километров пятнадцать — двадцать, — улыбаясь сказал Климент Ефремович. — Посмотрим, у кого еще остался порох в пороховницах.

Мы встали на лыжи и двинулись в путь. Шли по целине, изрядно устали и взмокли. К. Е. Ворошилов держался лучше всех. Ведь всем нам было известно его пристрастие к лыжам. Ну а мы… мы старались не отстать от маршала. Понимали, что эту тренировку Климент Ефремович затеял неспроста, она нам еще пригодится.

В ночь на 23 декабря К. Е. Ворошилов докладывал по телеграфу И. В. Сталину о подготовке Волховского фронта к операции «Искра», которую планировалось осуществить, за пять дней, об укомплектованности и пополнении 2-й ударной и 8-й армий, о дооборудовании аэродромов, материальном обеспечении войск. Климент Ефремович с похвалой отозвался о командующих армиями генералах В. З. Романовском, Ф. П. Старикове, о заместителе командующего войсками фронта генерале И. И. Федюнинском, которые много и плодотворно работали по плану операции. Доложил также о том, что вскоре вылетает в Ленинград для увязки целого ряда практических вопросов по «Искре».

Но поскольку погода днем 23 декабря оказалась нелетной, К. Е. Ворошилов и сопровождавшие его Л. А. Щербаков и Л. М. Китаев пересекли Ладогу чуть севернее ледовой автомобильной трассы. Шли по разводьям на канонерской лодке «Пора», а затем уже машинами добирались до Ленинграда.

Попутно замечу, что канонерские лодки типа «Нора» представляли собой не что иное, как небольшие суда, переоборудованные из простых грунтоотвозных шаланд. Но вначале днища этих шаланд, где находились отвальные шлюзы, заварили, сделали палубу, кубрики, артиллерийские погреба, усилили внутренние помещения водонепроницаемыми переборками. Суда оснастили малокалиберными пушками, зенитными автоматами и пулеметами. Вот на таком корабле Климент Ефремович Ворошилов и преодолел Ладогу.

Ну а я в это время… я тоже был в пути. Но добирался до Ленинграда не на канонерской лодке, а машиной. Дело в том, что утром 23 декабря меня вызвал к себе полковник Л. А. Щербаков и сообщил, что он и Л. М. Китаев убывают вместе с маршалом.

— А вам, товарищ Петров, — сказал Л. А. Щербаков, — поручается следующее. Завтра, 24 декабря, получите на вспомогательном пункте управления фронта пакет на имя Климента Ефремовича. В нем некоторые расчеты. Правда, пока они дорабатываются. Но скоро их закончат. Так вот, возьмете двух автоматчиков и вместе о ними погоните машины маршала через Ладогу в Ленинград, в Смольный. — Добавил: — Только будьте осторожны, сегодня первый пробный выход автомашин на лед.

Дорогу в блокадный Ленинград через Ладожское озеро не только ленинградцы, но и все советские люди называли тогда Дорогой жизни. С невероятными трудностями по этой единственной ледовой магистрали переправлялись в блокадный и голодающий Ленинград с Большой земли продовольствие, вооружение, боеприпасы, медикаменты. Каждый метр трассы был полон риска и героизма, потому ее еще называли Дорогой мужества.

Вечером мы спустились на лед у селения Кобона. Быстро наступила ночь. Кругом кромешная темнота. Лишь изредка по сторонам еле различались мерцающие огоньки.

Ехали с опаской. На пути встречались большие разводья — это натворили коварный ветер и вражеские бомбы.

Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги…

Так скажет потом об этой героической трассе поэтесса Ольга Берггольц. Ну а пока…

За рулем нашей машины — бывалый водитель Степан Гаврилович Фомин. Дверцы он приоткрыл. Так, на всякий случай. Чтобы можно было при необходимости быстро выскочить из кабины.

Движемся не равномерно. Когда машины выходят на сухой лед, скорость возрастает. А так ухабы и торосы замедляют движение.

При подходе машин к западному берегу у Шлиссельбурга попали под артиллерийский обстрел противника. Несколько снарядов разорвалось непосредственно на трассе. У образовавшихся воронок регулировщики тут же обозначили вешками объезд. Они, неустанные труженики Дороги жизни, действовали спокойно и четко.

И вот мы уже на земной тверди у населенного пункта Кокорево. После проверки документов на КПП мчимся к городу.