В долине Аргуна

От районного центра до аула Тийна-эвл на «Волге» путь не долог. Остановившись поодаль от клуба, зав и зам вышли из машины, заперли ее и не торопясь направились к сверкавшему огнями зданию. Сапарбиев, которому уже многое не нравилось в делах и в поведении его начальника, пребывал в тревожно-задумчивом состоянии. Что же касается самого заведующего, то у него настроение было отличное. В самом деле, а чего бы ему быть плохим? Решение об усилении антирелигиозной борьбы из 127-ми параграфов принято, план мероприятий разослан. Остается лишь взглянуть своими глазами на то, как это выполняется. И он, ответственный сейчас за состояние антирелигиозной работы в районе, все увидит своими глазами, а потом умело доложит начальству, Конечно, придется также сделать сейчас два-три ценных замечания, дать два-три ценных указания, а потом соответственно выслушать два-три ценных замечания, принять к руководству два-три ценных указания, — это уж как водится, но в целом — какие могут быть сомнения и тревоги? К тому же после дачи ценных указании — вдохновляющий визит к Куржани…

Да, товарищ Ханбеков был в отличном расположении духа и потому испытывал легкую и приятную, как аппетит после прогулки, потребность в общении с массами.

Первым, кого Сату и Али увидели около клуба, был высокий худой седобородый старик. Старики — особенно благодатные объекты для такого общения. Старики и дети.

Старик — это был Абдулрешид — стоял, широко расставив ноги, прямо против входа в клуб, время от времени постукивал палкой о землю и что-то бормотал.

— Добрый вечер, ата! — последовательно демократическим голосом воскликнул Ханбеков, подходя к Абдулрешиду и сожалея в душе о том, что рядом нет фотокорреспондента областной газеты или хотя бы районной газеты.

— Здравствуйте, — мрачновато ответил старик.

— Какой прекрасный вечер! — еще более последовательно и даже неукоснительно демократическим голосом произнес товарищ Ханбеков.

— Да, спокойный вечерок, — сказал Абдулрешид.

— Спокойный? — удивился Ханбеков. — Что значит спокойный?

— Ну, ведь случаются у нас и неспокойные вечера, — загадочно проговорил старик. — А сегодня совершенно спокойный, благодарение аллаху.

— А что же ты, — Ханбеков знал, что демократическая манера требует говорить со стариками именно на «ты», — что же ты, ата, стоишь здесь и не идешь в клуб? Там теперь, должно быть, уже собрались многие твои сверстники, сидят у голубого экрана, играют в шахматы, слушают лекцию или, наконец, просто ведут задушевную беседу, как говорится, вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они.

— Ошибаетесь, почтеннейший, в клубе, пожалуй, никого нет. И я скорей провалюсь на этом месте, чем переступлю его порог.

— Что так? — вмешался молчавший до сих пор Сапарбиев.

Старик взглянул на него, как баран на старые ворота — иронически.

— Вы, я вижу, не здешний?

— Да, я живу не в Тийна-эвл, — ответил Али, — я заместитель заведующего сельхозотделом Сапарбиев.

— Ого! — дернул бородой Абдулрешид. — Заместитель самого товарища Ханбекова!

— А я Ханбеков, — Сату Халович склонил голову перед старцем с почтительностью и достоинством.

Абдулрешид пристально вгляделся в лицо заведующего и досадливо ударил себя ладонями по тощим бедрам:

— Как же это я не узнал! Ах, проклятая старость. Зрение уже не то, особенно по вечерам плохо стал видеть. Извините великодушно, Сату Халович… Можно сказать, отец и благодетель всего района, а я…

— Ничего, ата, ничего, — Ханбеков демократически похлопал Абдулрешида по плечу. — Так что у вас в клубе?

Абдулрешид был растерян. Он знал, что Ханбеков потворствует и даже содействует их секте. Но что за человек его заместитель? Как при нем надо держаться? Что можно и чего нельзя говорить?

— Вам лучше, о высокочтимые, взглянуть самим, — извернулся лукавый старик.

— Ну хорошо, — очень просто и кратко, вполне доступно для понимания представителя самых широких масс сказал товарищ Ханбеков и вместе с Сапарбиевым направился в клуб.

Как только они появились в фойе, их встретили завклубом Тумиша и секретарь комитета комсомола совхоза Салман. Они тотчас доложили, что к чему: комсомольцы и клуб совхоза развертывают кампанию по усилению борьбы против религиозных пережитков. Проводится ряд важных мероприятий. Например, всему населению разосланы абонементы на цикл лекций о религии…

Сату и Али огляделись. Клуб действительно был пуст. На стене красовался план антирелигиозной работы. В нем после крупно написанных слов «Для вас, верующие!» перечислялось: