В доме кто-то есть

– Я рад тебя видеть, Алеста, – чуть улыбнувшись, проговорил Джефферсон, – Пойдем со мной. Я пока не хочу заходить в дом, – с этими словами он удалился обратно. Брук двинулась следом, через пару секунд оказываясь на просторном заднем дворе. Целая куча ветвистых деревьев, цветов и заросших кустарников. Она словно была в маленьком зачарованном лесу. За всеми этими насаждениями, она даже не сразу заметила небольшое здание, полностью состоящее из огромных окон, переплетенных каким-то коричневым материалом. Наверно дерево. Алеста почти сразу поняла, что это была оранжерея. Внутри было очень красиво. Целая куча самых разных цветов в подвесных декоративных клетках, огромные горшки с цветами и даже деревья. По некоторым стеклам, также тянулся зеленый плющ и какое-то красное растение. В центре, находился с виду очень уютный, плетенный диван, заполненный мягкими, желтыми подушками с цветочными узорами. Два таких же кресла и маленький коричневый столик с какими-то тетрадями и блокнотами. Эсмонд сел на этот самый диван, жестом приглашая Брук к себе. Алеста всё еще восторженно осматривая обстановку вокруг, села на свободную подушку. Тут было прекрасно. Ровно также, как и за окном этого маленького здания. Одни зеленые насаждения и кустарники. И правда, можно было подумать, что они были в лесу. Даже задняя часть дома, что была видна, вся была покрыта цветами и ползучими растениями.

– Ты выглядишь сегодня по-особенному, -проговорил Эсмонд. Алеста только было хотела сказать спасибо, и поведать, что раньше ходила так всегда, как он неожиданно дополнил свою фразу.

– По-особенному, напуганной, – качнул он головой.

– Нервные дни, -вздохнула Брук, чуть улыбнувшись. В голове сами по себе проигрывались постоянные происшествия в доме и давление давно мертвой тетки.

– Расскажи, – спокойно проговорил Джефферсон, потерев чуть красные глаза. Алеста замялась, думая, хорошая ли эта мысль. На первых порах, Брук часто делилась чертовщиной своего дома с парнем, а потом в один момент, перестала. Все ухудшается с каждым днем, а она все носит это в себе, не желая нагружать кого-то этим дерьмом. Да, и не желая, вспоминать это, проговаривать, анализировать, и в конце концов, убеждаться в том, что это правда было. Сколько бы всего не происходило в доме, Алеста все еще на задворках души, убеждала себя, что все это ей кажется. Этого нет. И чем меньше говорить и обдумывать это, тем дольше ей так будет казаться. Поделится с кем-то, все же хотелось, но, смотря на Джефферсона, едва ли создавалось впечатление, что его нужно нагружать еще какими-то проблемами сверху.

– Да, это все мои фантазии, – усмехнулась Алеста, махнув рукой. Брук все же решила, что не стоит.

– Знаешь, когда я лежал в психушке во второй раз, я познакомился там с одной девушкой. Дженни, – отвлеченно начал рассказывать Эсмонд. Алеста с интересом посмотрела на парня, сев поудобнее, приготовившись слушать.

– Она была очень красива. Белые волосы, бледная кожа и серые глаза. Наверно, так люди привыкли представлять ангелов. Но при это она была просто беспросветна глупа, – улыбнулся одним уголком губ Джефферсон.

– Почему? – искренне поинтересовалась Алеста. Ей отчего-то было интересней послушать про совсем чужую девушку, нежели думать о собственной жизни.

– Потому что она была абсолютно уверена, что именно она одна на всю больницу, тот самый здоровый человек, что оказался там по злой ошибке, – проговорил Джефферсон, посмотрев прямо в глаза своей собеседницы. Алесте почему-то было непросто выносить это долго. Она будто видела там что-то… что-то…что-то, что объяснить, к сожалению, не могла.

– Она отказывалась лечиться, отказывалась соблюдать правила и распорядок. Лишь без конца щебетала мне под ухо о том, что это ошибка, и что она абсолютно здорова. О том, что я должен понять ее и пожалеть. Ведь здоровому человеку среди психов страшно и ужасно. И я соглашался с ней. Говорил, что понимаю ее, что врачи скоро обязательно поймут свою ошибку и она выйдет.

– Чем она болела? – произнесла Алеста, уже погруженная в историю.