В доме печали, или Жизнеописание барона Бернара де Монрагу

А надобно сказать вам, сеньор мой был весьма застенчив с благородными девицами, коих мог видеть она на балах и прочих увеселениях. Неоднократно уж пытались сосватать ему своих дочерей окрестные помещики. И ведь такие достойные партии ему предлагались! Особливо же на сей счёт донимала мессира его тётушка Мария-Консуэло. Будучи вдовою, мадам де Меффрэ проживала с нами и сильно убивалась, как бы не зачах с сиром Бернаром древний род де Монрагу. Притом что в 1632 м году ему шел всего лишь двадцать первый год, когда он «осчастливил» таки тётушку своей женитьбой. Тишком- молчком, ни полслова никому не сказав, он обвенчался. Но с кем ! С цыганкой! Молодая баронесса де Монрагу называла себя Колеттой Пассаж, но, скажу я вам, ей бы следовало называться Карменситой или какой-нибудь там Гитаной. Какая там Колетта! Чернявая, смуглая, глазищи как тёмное пламя, ресницы как вороньи крылья, губы как у негритянки, в ушах золотые кольца. Смуглые руки и груди пляшут, смуглые ноги летят, юбки вихрем, скачет, бьёт в бубен и водит медведя! Да- да, ещё вдобавок и медведь! Она притащила его с собою в замок, тискала и ласкала, пожалуй, чаще чем мужа и звала его Бароном. Тётка от эдакой невестки упала в обморок, потом впала в истерику, и весь день служанки метались по замку с нюхательными флаконами, солями, грелками, каплями веерами и прочим. В общем то Колетта была девушкой доброй и с сеньором Бернаром ладила отлично. Бывало, задёрнут полог кровати – так весь замок кажись, шатается. Мне, бывалоча, сильно надоедало – выйдешь в сад – а там хозяин с Колеттой за кустиком, поднимешься на башню – они там, на фоне звёзд, в какой угол ни ткнись – в самом неподходящем месте, они милуются. Ух, до чего страстная девка была, эта Колетта, а, пожалуй, единственная из всех его жён, которая ему не изменяла. Впрочем, может она просто не успевала, он же её ни на минуту от себя не отпускал. Глаз с неё не сводил, и руки свои всё держал у ней на талии… или ещё где, даже за обедом. Бывало, куда ни пойдёт Колетта, а за ней господин Бернар, а за ним – медведь. Так и ходят повсюду табором.

Но я почему-то чувствовал, что Колетта у нас надолго не задержится. Иногда, начнёт ей тётушка Мария мораль читать, а она знай себе похихикивает, будто от щекотки, да ёрзает у барона на коленях – и вдруг, ни с того ни с сего, появляется в звериных её глазах цыганская тоска, чёрная и глубокая, как бездонный колодец смерти.  Встанет она, хлобыснет дверью, да и запрётся в своих покоях,  и глядит, глядит на запад, где пылает закат, и ждёт появления цыганской звезды Сириус. Так что я ничуточки не удивился, когда в одно прекрасное утро вышел на двор – ан глядь, а Барона – то и нигде нет! Куда, думаю, подевался чёртов медведь? А тут как раз и господин барон высовывается из окошка. «Жиль, не видал ли ты мою жену?». Кинулись все искать госпожу баронессу. Все окрестности обшарили и даже дно рва граблями прочесали.

Наш дорогой хозяин шибко захандрил, сидит от так ота один вечерами, струны перебирает, глядит в глаза Помоне, будто просит о чём то. И вижу я – в глазах его угнездилась цыганская тоска, чёрная и бездонная, как колодец смерти. Глядит он, глядит на запад, где пылает закат, и ждёт появления цыганской звезды Сириус.

Вечер – не уходи от меня!

Вновь, тку полотно

Музыки и уходящего дня

Солнце, не падай на дно

Колодца Заката!

Глава 2 Мадам Жанна

Что уж и говорить то, день, другой, а на третий – просыпаюсь я, помниться, утром, едва рассвело, слышу –кличет меня господин мой. Сидит он в седле, в дорожном костюме, при шпаге, и спрашивает:

– Поедешь со мной, Жиль?

– Ох, господин барон, куда же ж вы собралися? Но, дык ить, Марта же ждёт нашего первенца, как же я её брошу одну то? Да и всё равно, где ж уж вам найти тую клятую цыганку, прошу прощения, мадам…

– Ну прощай, Жиль. Присматривай хорошенько за моими владениями, до моего возвращения.

Хлестнул коня и ускакал. Только пыль столбом.