В доме печали, или Жизнеописание барона Бернара де Монрагу

До Парижа мы добрались благополучно, погода была на славу. Господин Бернар добился присуждения наследства ему, склонив судейских в свою пользу с помощью аргументов, привезённых нами в седельных сумах. (Что поделаешь, другого способа нет!). Он был принят в Лувре королем и королевой–матерью весьма ласково. Побывал на нескольких придворных празднествах в Версале. Но не столько веселился с дамами, сколько бродил по коридорам Лувра, разглядывая развешанные по стенам картины, отделку дверей, плафоны ламп и даже стулья и дверные ручки! Словно оценщик-еврей на аукционе. Да, надо признать, мой хозяин порядочная деревенщина. На балете, слушая музыку итальянца Боккерини он до того замечтался, что, когда некая принцесса крови бросила ему цветок из своей причёски, желая привлечь его внимание… Что он сделал? Он отмахнулся от цветка, Приняв его за докучное насекомое! Дамы смеялись, а придворный поэт, мэтр Ронсар сочинил стих-каламбур об этом случае.  А мой барон даже об этом и не узнал!

В общем, Нам хорошо было в Париже, и я чувствовал, с какой неохотой возвращается господин Бернар в собственный замок. Когда мы выехали из столицы, он напевал мелодию из балета и в глазах его застыло отрешенное выражение. Мне даже показалось вдруг, что из карих, они стали синими как небо. На постоялом дворе в Арле, где мы заночевали, он вдруг вернулся с небес на землю. С утра он ехал молча и лишь один раз спросил меня. «Как ты думаешь, Жиль, как там Жанна?»

– Я полагаю, с мадам всё в порядке – заверил я его. Сложения она крепкого. Когда моя Марта носила Бернара, я, положим, тоже волновался, но…

– Я не о том – раздражённо оборвал меня господин Бернар и умолк.  Он молчал целый час, и тогда я рассказал о своей уловке с ключом.

Господина барона передёрнуло, словно от прикосновения к лейденской банке, и он процедил сквозь стиснутые зубы. «О, мы и так сразу узнаем!» Он оказался прав.

Приближаясь к замку, мы всё нахлёстывали коней, торопясь узнать, как там без нас наши жёны. Мост был поднят и ворота заперты. Как мы и опасались, баронесса была в стельку пьяна. Она лежала замертво на полу, и в кармане её был ключ от погреба. Он был покрыт ржавой плёнкой, похожей на засохшую кровь. Господин Бернар повертел ключ в пальцах и пробормотал : «Хороший сюжет для легенды- несмываемые пятна крови на ключе». «Господь с вами!»– Воскликнул я – и о чём вы только думаете в такой момент!»

Старая баронесса со слезами кинулась на шею племяннику. Бедняжка ничего не могла поделать. Она никак не могла дознаться, где мадам берёт вино. Мадам Консуэло спрятала все фамильные украшения и драгоценности. Чтобы мадам баронессе нечем было подкупить виночерпия. Я спросил у Марты, не знает ли она, ака это всё произошло. Знаете, чем мадам Жанна подкупила г-на Бонжуа? Что она дала ему? Стыдно сказать, но баронесса соблазнила виночерпия и тот пустил её в погреб. Заметив, Что на ключе остались отметины, г-н Бонжуа решил, что барон заколдовал ключ, и страшно перепугался. Опасаясь гнева барона, он спешно покинул замок, прихватив с собою два бочонка самого лучшего «лакрима-кристи» и золотой крестик баронессы.

Что было делать? В замке вновь был объявлен «сухой закон» И что же? На следующий же день мадам снова нажралась как свинья. Она повадилась бегать по кабакам, покупая там самое гнусное дешёвое пойло. Когда ей не удавалось взять из дома денег, она выменивала на выпивку свою одежду и обувь. Что было делать? Опасаясь ещё худшего бесчестия, хозяин не лишал её карманных денег. Рассудив, Что пусть уж лучше она пьёт, чем ждать что вдобавок ко всему, она будет отдаваться за стакан вина. А на это мадам Жанна, увы, была способна. Попытки удержать её взаперти привели к ещё более страшным результатам.

Особое беспокойство господину Бернару доставляло положение мадам. Срок рождения младенца близился, но страшно было представить, каким уродцем может оказаться малыш. Моя Марта тоже готовилась стать матерью, и я радовался, Что у будущего Монрагу-младшего будет достойная кормилица. В волосах сеньора  в те дни я впервые увидел блеснувшие седые пряди. Доктор Маттео, осматривавший мадам, заявил, что она страдает делириум тременс. Что младенец, весьма вероятно, будет болезненным. И что средств к исцелению наука пока не знает. У мадам часто случались приступы бреда и галлюцинации. Она металась по замку с воплями, что её преследуют призраки. И во всех своих страданиях винила почему-то мужа. Она возненавидела господина Бернара лютой ненавистью, и во всех её галлюцинациях он занимал главенствующую роль недруга и преследователя.