В доме Шиллинга

Злобное животное было такъ же проворно и ловко, какъ и восемь лтъ назадъ. Оно быстрымъ скачкомъ прогнало съ балюстрады шумвшихъ воробьевъ, набило себ защечные мшки пирожками къ великой досад арасъ и быстро скользнуло на противоположный конецъ террасы. Тамъ поднимались вершины прилегавшей къ террас платановой аллеи; ихъ зелень, точно зеленыя волны, склонялась надъ балюстрадой, и обезьяна, взобравшись по колонн, совершенно скрылась въ освжающихъ втвяхъ.

Вслдъ за тмъ на террасу вышла баронесса. Она была не одна; дама, еще молодая, съ величественной осанкой, со смуглымъ лицемъ и черными густыми спускавшимися на лобъ волосами, слдовала за ней. Она положила мягкій пледъ на стулъ, стоявшій въ защищенномъ отъ втра уголк и разостлала мхъ на каменныя плиты; она сдлала все это очень заботливо, но въ то же время съ достоинствомъ и любовью, какъ подруга юности — ибо баронесса Шиллингъ и фрейленъ Адельгейда фонъ Ридтъ были друзьями дтства. Он были неразлучны въ монастырскомъ пансіон и потомъ постоянно переписывались, поэтому понятно, что баронесса въ 1866 г., когда ея супругъ ршилъ безповоротно отправиться на мсто военныхъ дйствій, тотчасъ же вытребовала кь себ свою пріятельницу, не желая оставаться одной. Съ тхъ поръ Адельгейда стала часто бывать у нея и гостить по цлымъ мсяцамъ, чтобы ухаживать за своей болзненной подругой, — она могла это длать, не пренебрегая другими своими обязанностями, такъ какъ была канониссой [14] и не имла совсмъ родныхъ.

— Пожалуйста, Адельгейда, заставь замолчать этихъ раскричавшихся обжоръ! — сказала съ досадой баронесса, показывая на попугаевъ. — У Арнольда страсть длать мн самые неразумные и несносные подарки, а я потомъ должна изъ вжливости терпть ихъ подл себя къ величайшему моему мученію.

Она тяжело вздохнула.

Голосъ ея сдлался глуше прежняго и былъ преисполненъ горечи, цвтъ лица сталъ еще боле срымъ, около глазъ и на вискахъ образовались морщины, свидтельствовавшія о неутомимой внутренней работ тайныхъ страстей и о преждевременной старости.

Она медленно пошла къ столу. Блый вышитый голубымъ шелкомъ капотъ поразительной свжести широкими складками спускался съ худой фигуры, маленькій чепчикъ изъ брюсельскихъ кружевъ съ голубымъ бантомъ, приколотый къ распущеннымъ блокурымъ волосамъ довершалъ ея, такъ называемый, утренній туалетъ, составлявшій рзкій контрастъ съ черной шелковой одеждой канониссы. Она, очевидно, сдлала свой туалетъ ужъ на весь день, — узкое платье плотно облегало ея фигуру, блестящіе волосы тщательно заплетены и приколоты на затылк. Эта серьезная женщина съ темными глазами мало заботилась о красот и удобств.

Въ то время, какъ она кормила бисквитами попугаевъ, изъ стеклянной двери дома вышла молодая двушка и принесла на поднос нсколько закрытыхъ блюдъ съ горячимъ кушаньемъ и кипятокъ для чая.

Глаза баронессы омрачились.

— Гд же Биркнеръ! Почему вы подаете завтракъ, Iоганна? — спросила она съ досадой.

— Мадемуазель Биркнеръ проситъ у васъ извиненія, у нея сильная головная боль, при которой она въ продолженіе нсколькихъ часовъ не способна ни на какое дло, — спокойно отвчала молодая двушка.

Она казалось, привыкла къ этому нелюбезному тону. Ея серьезные глаза съ длинными рсницами не опустились передъ холоднымъ взглядомъ молодой женщины, и въ выраженіи ея лица, нисколько не измнившагося, не видно было, что она оскорбилась замчаніемъ.

Она аккуратно и ловко прислуживала у стола.

— Я вижу только два прибора, — сказала баронесса сердито.

— Господинъ баронъ позавтракалъ у себя въ мастерской и два часа тому назадъ ухалъ верхомъ, — послдовалъ отвтъ.

Баронесса закусила губы и опустилась въ кресло; опершись локтемъ на перила и молча отвернувшись, она подперла правой рукой подбородокъ и стала безцльно смотрть вдаль.

Въ эту минуту въ переднемъ саду раздался жалобный крикъ. Минка какъ бшеная бросилась на большую лужайку и, продолжая визжать, потирала себ спину, а на монастырской стн такъ же бшено скакало и прыгало другое безобразное существо, у котораго жесткіе волосы низко спускались на лобъ, и тонкія, какъ лучины, ноги торчали изъ широкихъ бархатныхъ панталонъ. Витъ въ одной рук держалъ самострлъ, а другой упирался въ бокъ и громко хохоталъ; онъ видимо былъ въ восторг отъ своей продлки. На шумъ изъ дома прибжали слуги, взяли согнувшуюся, совсмъ разбитую Минку, осыпая бранью сидвшаго на стн, а въ слуховомъ окн монастырскаго помстья появилась маіорша, съ террасы ясно было видно ея постарвшее, но все еще прекрасное лицо. Она, какъ видно, сильно сердилась, потому что, поднявъ руку, грозила злому мальчишк, и бранила его.

Въ это время изъ-за стны появился совтникъ Вольфрамъ; онъ поднялся по лстниц, которую Витъ приставилъ къ стн.