В доме Шиллинга

— Нтъ, нтъ, это случилось на желзной дорог… Да это ничего не значитъ! Я завтра же напишу въ Берлинъ моей прежней модистк, которая, вроятно, еще существуетъ и страшно обрадуется…

Она вдругъ замолчала, какъбудто проболталась, и украдкой взглянула въ сторону, баронъ Шиллингъ послдовалъ глазами по направленію ея взгляда и теперь только увидлъ группу, которая безмолвно стояла у входа въ большой коридоръ.

Стражи сней — каріатиды со своими строгими блыми каменными лицами вверху на карнизахъ, конечно, никогда еще не видали такого чернаго курчаваго человческаго существа, какое стояло тамъ на мраморныхъ плитахъ.

Негритянка въ дом Шиллинга!.. Ходившіе взадъ и впередъ слуги смотрли на нее съ удивленіемъ, а она добродушно улыбалась имъ своими толстыми губами. Она держала на рукахъ маленькую блдную черноглазую двочку въ длинной блой кашемировой накидк, падавшей мягкими складками, казалось, будто большая блая бабочка прильнула къ негритянк… Ребенокъ, очевидно, боялся въ чужомъ дом; его тоненькая рученка крпко обвила шею няни, а маленькое личико, обрамленное блокуро-золотистыми волосами крпко прижалось къ черной толстой щек… Тамъ же подл мраморной статуи стояла дама. Въ правой рук она держала руку мальчика лтъ семи, а лвой опиралась на высокій пьедесталъ богини. Между тмъ какъ въ туалет молодой вдовы преобладали полутраурные цвта, — блый и срый, эта была вся въ черномъ — въ самомъ глубокомъ траур; какъ статуя ночи стояла она въ своей длинной одежд, спускавшейся мягкими складками, и въ черной вуали подл блой мраморной фигуры… Своими большими черными глазами эта серьезная прекрасная женщина, слегка сдвинувъ брови, слдила за живыми движеніями молодой вдовы.

— Мой менторъ недоволенъ, — проворчала Люсиль съ подавленной досадой. — Пойдемте, баронъ! Госпожа Мерседесъ не любитъ ждать, — она, эта испанская хлопчатобумажная принцесса, высокомрна въ высшей степени.

Баронъ Шиллингъ быстро направился къ неподвижной групп, въ которой проявились жизнь и движеніе. Дама положила руку на плечо мальчика и такъ низко наклонилась къ нему, что черный вуаль, ниспадавшій, какъ мантилья, отъ надтой на лобъ шляпки, совершенно закрылъ ея лицо.

Она прошептала мальчику нсколько словъ и повела его навстрчу барону Шиллингъ.

— Мой папа веллъ теб кланяться, дядя Арнольдъ; онъ говорилъ мн это много разъ, прежде чмъ пошелъ къ ддушк на небо, — сказалъ мальчикъ чистымъ нмецкимъ языкомъ.

Глубоко взволнованный поднялъ его баронъ и поцловалъ нсколько разъ. Малютка, котораго онъ съ такой страстной любовью прижималъ къ своей груди, былъ поразительно похожъ на блокураго мальчика въ голубой бархатной курточк, на несчастнаго «колибри», съ которымъ обходились такъ строго и для котораго суровое соколиное гнздо никогда не было роднымъ пріютомъ, — съ его ребенкомъ должно быть иначе…

— Ты мой милый, маленькій, славный Іозе [18]? — сказалъ онъ.

— Ахъ да, позаботьтесь, пожалуйста, о немъ, дорогой баронъ! — воскликнула Люсиль. — Я не могу его воспитывать, это невозможно! Я еще слишкомъ молода, я такая маленькая, ребенокъ-мама, какъ называлъ меня Феликсъ… Мы съ Іозе, какъ братъ и сестра; онъ смется надо мной, когда я хочу быть благоразумна, да и по лтамъ мы вполн могли бы быть братомъ и сестрой. Вотъ посмотрите. Паула больше подходитъ къ своей мам, не такъ ли милая малютка? — и она ласково провела рукой по блокурымъ локонамъ двочки. — Это мой кумиръ, было бы вамъ извстно; она похожа на меня, какъ дв капли воды, разв вы этого не находите, баронъ?

Онъ не отвчалъ. Поставивъ мальчика на полъ, онъ отошелъ въ сторону. Дама въ траур до сихъ поръ оставалась пассивной; теперь же она сдлала знакъ людямъ, принесшимъ тяжелый сундукъ, поставить его у ея ногъ, — это былъ рзкій повелительный жестъ настоящей владтельницы плантацiй, привыкшей съ колыбели повелвать толпой рабовъ. При этомъ движеніи хозяинъ дома невольно отступилъ на нсколько шаговъ.

Люсиль замтила это и зло засмялась. Только теперь собралась она представить ихъ другь другу; въ ту же минуту появилась мадемуазель Биркнеръ съ вншняго конца коридора. Въ отворенныя двери слышно было, какъ поспшно открывали ставни и передвигали мебель; прізжіе прибыли раньше, чмъ ихъ ожидали, и теперь экономка доложила, что все готово.

— Ну, слава Богу, наконецъ-то мы подъ кровлей! — воскликнула Люсиль и сдлала движеніе, точно маленькая уставшая птичка, переступающая съ одной ножки на другую. — Я смертельно устала! Я жажду протянуться на постели! Пойдемъ, Мерседесъ.

Но Мерседесъ не тронулась съ мста.

— Хозяйка дома больна? — спросила она и въ первый разъ еще взглянула прямо въ лицо барона. Онъ старался побороть очевидное смущеніе.

— Моя жена въ настоящую минуту въ Рим, - возразилъ онъ нершительно.

Люсиль громко засмялась.

— Что вы говорите! Какъ разъ теперь? Впрочемъ, это возможно, — ваша жена, дорогой баронъ, всегда держится въ сторон.

Мерседесъ молчала. Она застегнула перчатку на лвой рук, спустила снова блую тюлевую вуаль на нжное личико Паулы и взяла Іозе за руку.