В доме веселья

Моральные угрызения вызвали физическую потребность в свежем воздухе, и он зашагал вперед, вбирая полной грудью гулкий холод ночи. На углу Пятой авеню его окликнул Ван Олстин, с предложением составить компанию:

— Прогуливаетесь? Приятно выветрить из головы весь этот дым. С тех пор как женщины добрались до табака, мы все время принимаем никотиновые ванны. Было бы любопытно изучить воздействие сигарет на отношения полов. Курение — это растворитель не хуже развода: оба способствуют размытию моральной нормы.

Настроению Селдена меньше всего были созвучны послеобеденные афоризмы Ван Олстина, но поскольку последний ограничивался общими сентенциями, его слушатель держал свои нервы в узде. К счастью, Ван Олстин гордился своим умением делать социальные обобщения, а такой аудитории, как Селден, он с готовностью демонстрировал свои несомненные способности. Миссис Фишер жила на Истсайде, близ Парка, они вышли на Пятую авеню, и Ван Олстин просто не мог оставить без внимания новейшие архитектурные изыски этой многоликой улицы.

— Этот грейнеровский особняк — типичная ступень социальной лестницы! Тот, кто его выстроил, вырос в среде, где все блюда подаются на стол одновременно. Это не фасад — это настоящее архитектурное застолье. Пропусти он хоть один стиль, друзья решили бы, что ему денег не хватило. Впрочем, для Роуздейла — неплохое приобретение: привлекает внимание и поражает воображение зевак с Запада. Поматросит и бросит — как только он минует этот период, ему захочется чего-нибудь такого, перед чем не будут бегать толпы и стоять разинув рот. Особенно если он женится на моей разумнице-кузине…

Селден прервал его вопросом:

— А как насчет дома Веллингтона Брая? По-моему, очень умный выбор, вы не находите?

Они как раз приближались к широкому белокаменному фасаду, богатая сдержанность линий которого напоминала пышную фигуру, умело затянутую в корсет.

— Это следующий подвид: мы, мол, в Европах бывали и держим планку. Уверен, миссис Брай полагает, что ее дом — точная копия Трианона: в Америке любой мраморный дом с золоченой мебелью мнит себя копией Трианона. До чего же находчивый малый этот архитектор — так потрафить своим клиентам! В этом композитном ордере — вся миссис Брай. А для Треноров, как вы помните, он выбрал коринфский: изобильный, но хорошего вкуса. Особняк Треноров — один из лучших, он не из тех, что напоминают вывернутый наизнанку банкетный зал. Я слыхал, что миссис Тренор хочет выстроить новый бальный зал, и несговорчивость Гаса по этому поводу удерживает ее в Белломонте. Должно быть, ее терзают размеры бального зала миссис Веллингтон Брай: уж будьте уверены, они ей известны до последнего ярда, как будто она лично присутствовала на вчерашнем приеме. Кто, кстати, сказал, что она в городе? Фаришев сынок? Ее нет, я точно знаю. Миссис Степни права — окна не светятся, полагаю, Гас живет сейчас в доме позади.

Он притормозил напротив дома Тренора, и Селдену волей-неволей тоже пришлось замедлить шаг. Дом выглядел сумрачным и необитаемым, лишь полоска света над дверью сообщала о временном постояльце.

— Они выкупили дом у соседей позади, углубившись на сто пятьдесят футов вдоль боковой улицы. Там-то и должен быть новый бальный зал с соединительной галереей, а над ней бильярдная и все такое. Я им советовал перепланировать подъезд, а гостиную расположить в фасадной части, вдоль Пятой авеню, — видите, как парадная дверь сочетается с окнами…

Раздался оторопелый возглас, и трость, которой Ван Олстин размахивал, словно указкой, неожиданно выпала у него из рук: дверь открылась и на фоне освещенного холла показались два силуэта. Тут же к бровке подкатил экипаж, и одна фигура вплыла в него под покровом вечерней дымки, а другая, темная и грузная, осталась отчетливо видимой на свету.

Какие-то секунды, казавшиеся бесконечными, оба невольных наблюдателя не проронили ни звука, затем дверь закрылась, экипаж отъехал, и вся сцена преобразилась, словно под лучом «волшебного фонаря».

Ван Олстин негромко присвистнул и выронил монокль:

— Э-э… Гм… ничего не было, да, Селден? Как член семейства, уверен, что могу на вас рассчитывать… Наружность обманчива…. А на Пятой авеню порядком темновато…

— Доброй ночи. — И, не замечая протянутой на прощание руки, Селден резко свернул в переулок.