В доме

– По-моему, перенестись в 1931 год и оказаться там слепой девушкой, которой Чарли Чаплин дарит цветы, – значит нехило отличиться. Так, теперь Матильда.

– Ладно. Я побреюсь налысо и набью себе на затылке татуировку – второе лицо. Заднее.

Прошло несколько секунд, пока все представляли, как будет выглядеть Матильда, если осуществит задуманное.

– Да ладно вам, хватит так смотреть! Как будто я вам сообщила, что кто-то умер.

– Ты серьезно? – переспросила Камилла.

– Но это же перформанс! Как и у тебя! Только мой будет длиться немного дольше. Я, правда, еще до конца не решила, какое лицо это будет. А может, набью себе по всему телу щупальца осьминога.

– Ну ты совсем без башни, – заметила Леа.

– Так говорят о нас другие, потому что мы, видите ли, не такие, как все. Не похожи на «обычных людей». Это задание про отличия, разнообразие и несхожесть просто созданы для нас. Нельзя упускать такую возможность проявить себя.

– Она права, – согласился Квентин. – У тебя, Леа, тоже неплохо получится.

Леа испепелила его суровым взглядом.

– А что у тебя? – поинтересовался Максим. – Мы тоже хотим знать.

– Скажи им, ты же ничем не рискуешь, – подбодрил ее Квентин.

– Теперь, когда ты их раздразнил, ничего уже и не скроешь.

Все стали скандировать: «Леа! Леа! Леа!»

– Вы знаете Паскаль Лафэ?

– Кого?

– Паскаль Лафэ, такая художница, ювелир, мне она очень нравится. У нее есть гениальное видео, называется «Открой глаза». В нем она просит людей зажмуриться, дает им в руки некий предмет, после чего просит открыть глаза и снимает их реакцию на видео.

– Какой предмет?

– Пистолет.

– Вау!

– Очень прикольно видеть, как по-разному люди реагируют на пушку. Кто-то хочет ее отбросить, кто-то целится в зрителя, а кто-то приставляет к виску, как будто хочет застрелиться.

– И ты хочешь сделать такое же видео?

– Я возьму его за основу. А поскольку современное искусство вечно крутится вокруг всяких какашек и писек-попок, то вместо пистолета я буду давать людям дилдо.

– Что?! – поперхнулась Мари.

– Роскошно! – одобрила Матильда.

– А не слишком ли смело? – засомневался Квентин.

– Возможно, но именно это и срабатывает. Мой брат учится в Школе изящных искусств[21], так вот, то, что он делает, имеет больше отношения к Полу Маккарти[22], чем к Микеланджело.

– Это брат тебя надоумил?

– Он мне посоветовал устроить провокацию. От нее больше выхлопа, чем от красоты. Правда, когда об этом узнал папа, он страшно разозлился. Так завелся, жуть просто.

– Ничего удивительного, дилдо для того и создан – чтобы заводить, – сказал Максим.

– Очень остроумно.

– Вы все дерьмо! – вдруг заорал Мехди. – Вы все!

Но его товарищей поразило не то, что он кричал, а то, что было у него в руке.

Мехди нацелил на них пистолет.

И кажется, он не шутил.

12

– Совсем сбрендил? – возмутился Квентин.

– Заткнись!

Угрожая пистолетом, Мехди заставил их лечь на пол лицом вниз и положить руки за голову. Квентин не послушался и двинулся на него. Мехди навел пистолет на стену и выстрелил. Грохот оглушил всех. В отличие от кино в реальности звук выстрела, словно мгновенное предчувствие смерти, пронизывает жертву еще до того, как это сделает пуля.

Спустя три секунды все, включая Квентина, лежали на полу.

– Ты с ума сошел, что ли? – спросил на этот раз Максим.

– Не больше, чем вы все, уроды. Как долго я ждал этого момента!

– Что ты имеешь в виду? – дрожащим голосом произнесла Матильда.

– Отвернись и уткнись носом в пол, дура! – приказал Мехди, поставив ногу ей на голову. – Получили свободу – и вот результат! Одна слабоумная шлюха делает себе татуировку на черепе, другая богатенькая динамщица возбуждается от Сатаны, третья извращенка снимает дилдо.

– Это ты про нас, что ли? – удивилась Матильда.

– Заткнись! Все вы друг друга стоите. Свора паршивцев, привыкших купаться в благах западной цивилизации, вот вы кто!

– Слушай, что-то тебя заносит! – возмутился Максим. – Ты что, решил сыграть в бен Ладена?

От второго выстрела вдребезги разбилась бутылка водки; брызги стекла и алкоголя разлетелись по полу.

– Я же сказал, молчать! – надрывался Мехди.

От выстрела звенело в ушах, а в комнате чувствовался легкий запах пороха.

– Вы ничего не понимаете! Я ненавижу ваши никчемные заботы, ваши разнузданные вечеринки, ваши свинские попойки, нечестивые разговоры, пошлую музыку, ваши половые извращения…

– Подожди, но ведь это у тебя было больше любовных интрижек, чем у нас всех, – возразила Мари.

– Тихо! Это вы, сучки, сами бегаете за нами. Вам нужна чадра, чтобы знали свое место.

– Он что, стал радикалом или мне все это снится? – пробормотала Леа.