«В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)

В 1821 году в нем поселяется приехавший из Сибири Гавриил Степанович Батеньков, участник войны с Наполеоном, во время которой в одном из боев получил десять тяжелых штыковых ран, был награжден орденами, повышен в чине, а после выздоровления уволен с военной службы в 1816 году. По окончании института корпуса инженеров путей сообщения он служил в Сибири, где занимался работами по устройству города Томска.

Выбор места жительства в доме П.Г. Масальского был не случаен. Еще в Сибири Батеньков служил под началом генерал-губернатора края Михаила Михайловича Сперанского, друга хозяина дома на Неве: через это знакомство Гавриил Степанович, видимо, и нанял здесь квартиру, в которой прожил с 1821 по 1822 год. Отсюда Батеньков переехал в 1823 году сначала в дом Неплюева (участок дома №1 по улице Чайковского), затем к Сперанскому на Невский проспект, дом №42. В 1825 году Гавриил Степанович становится членом тайного Северного общества и участвует в восстании декабристов.

Рис. 24. Г.С.Батеньков. Литография К.Зеленцова. 1822 г.

Судьба его более трагична, чем у многих осужденных: по приговору суда ему предписывалось 20 лет каторжных работ. Но по неизвестным причинам Батеньков провел почти весь этот срок в одиночной камере Секретного дома Алексеевского равелина Петропавловской крепости Петербурга, а после амнистии 1856 года – в Калуге, где и скончался в 1863 году.

Ни Вяземский, ни Пушкин с Батеньковым, по-видимому, лично знакомы не были, хотя Жуковский и Дельвиг были с ним в дружеских отношениях в годы его жизни в Петербурге (1821-1825 гг.). Пушкин же в эти годы был в ссылке, а Вяземский жил в Москве. Но за судьбой декабристов, среди которых было много их друзей и знакомых, оба поэта, несомненно, следили и помнили о них всю жизнь. Но «бывают странные сближенья». Таким «сближеньем» оказалось знакомство и общение Вяземского и Пушкина с сыном хозяина дома на набережной, Константином Петровичем Масальским. Первым с ним познакомился Пушкин, когда навещал своего брата Льва в Благородном пансионе, где в 1817-1821 годах

учились также Константин Масальский, Михаил Глинка, Сергей Соболевский, Павел Нащокин, все будущие друзья Пушкина и его брата. После окончания образования Константин Масальский становится журналистом, критиком, поэтом, драматургом, печатается с 1824 года в журналах; известен как автор исторических повестей и романов («Стрельцы», «Регентство Бирона», «Осада Углича»). Его стихотворную повесть «Терпи, казак – атаманом будешь» Вяземский раскритиковал, обвинив в подражательстве пушкинскому «Евгению Онегину». Масальский присутствовал на известном обеде у Смирдина, на собрании у Греча по поводу издания «Энциклопедического

лексикона», куда были приглашены и Пушкин с Вяземским, а также бывал на других литературных сходках. Поэты упоминают Константина Петровича в своем шуточном коллективном стихотворении «Надо помянуть, непременно помянуть надо…» «нашего Вальтера Скотта Масальского». Имя английского писателя применительно к Масальскому было использовано не без основания: кроме написания исторических романов, знание нескольких иностранных языков позволило ему выполнять переводы многих авторов. Например, ему принадлежит первый русский перевод «Дон Кихота» М. Сервантеса.

Так что, получается опять по русской пословице – «Мир тесен», а тем более Петербург, где творческие люди были почти все знакомы друг с другом.

Историю дома Масальского (вскоре Баташева) продолжают не менее интересные постояльцы. В 1823 году в Петербург по семейным обстоятельствам приезжает из Италии Елизавета Михайловна Хитрово в сопровождении двух дочерей от первого брака – Екатерины и Дарьи. (Подробнее об этой семье рассказывалось в главе в связи с домом Мижуева, Моховая, дом №41, где они жили позднее). Этот приезд Елизаветы Михайловны был вызван необходимостью просить у русского царя материальной помощи как вдове бывшего служащего дипломатической миссии и как дочери прославленного полководца Михаила Илларионовича Кутузова.

Рис. 25. Д.Ф.Филькельман и Е.Ф.Тизенгаузен. Акварель А.П.Брюллова. 1825 г.

Итак, в первых числах июня 1823 года к дому Баташева подъехала карета с тремя дамами, которые решили остановиться здесь на время пребывания в Петербурге. Это была Е.М. Хитрово и ее дочери, незамужняя Екатерина Тизенгаузен и Долли Фикельмон, юная жена Шарля-Луи Фикельмона, австрийского посланника при короле Обеих Сицилий.

По прибытии Елизавета Михайловна обратилась с частным письмом к императору, который не задержался с ответом: «Ваше письмо, мадам, я получил вчера вечером. Приехав сегодня в город, я спешу сказать вам в ответ, что мне будет чрезвычайно приятно быть вам полезным и познакомиться с мадам Фикельмон и мадмуазель Тизенгаузен. Итак, сообразуясь с вашими намерениями, я буду иметь удовольствие явиться к вам в среду в шесть часов пополудни.

Пока примите, мадам, мою благодарность за ваше любезное письмо, а также мою почтительную признательность. Александр. Каменный остров. 3 июня 1823 г.».