В духе Агаты Кристи

Многочасовая подготовка к чемпионату мира по футболу дала себя знать: я проспал. Еле-еле успевал на второй урок.

Не умываясь (некогда), я на ходу проглотил вчерашнюю котлету, сунул в карман яблоко и заветный ДПБ и в пальто^внакидку выскочил на улицу.

Чтобы сократить путь, я пренебрег подземным переходом и пересек улицу по диагонали, увертываясь от сердито тявкающих машин. И, конечно, попал в руки сержанту-орудовцу.

Это был совсем молодой пухлоротый парень с яблочным румянцем во всю щеку. Он цепко схватил меня за локоть.

— Попался, ушкуйник! — весело сказал он. — Как, штраф платить будем или в отделение пожалуем? Ишь, прыткий какой. Скачет себе по мостовой, как джейран. Что будем делать-то, джейран? А?

— Пятнадцать суток ему, аварийщику, — посоветовал шофер притормозившего «КамАЗа» с прицепом.

— Ладно, ладно, — сказал милиционер. — У нас и без этого методов воздействия хватает. Перво-наперво адрес. Родителей порадуем.

— Родителей! — иронически прохрипел небритый тип в телогрейке. — Он те адрес наврет — недорого возьмет. А ты мне его передай на воспитание, минуты на две, больше не надо. Шелковым верну. Вкачу только пару пенделей.

От него несло перегаром. Я сказал:

— Руки коротки.

— Это ты мне? — изумился тип. — Да ах ты… Да я тебе в отцы гожусь!

— Нет, — сказал я серьезно, — в отцы вы мне никак не годитесь.

Сержант одобрительно взглянул на меня, потом перевел взгляд на типа.

— Проходите, гражданин, — посоветовал он, — это парнишка прав: не годитесь вы в отцы ни ему, ни кому другому. Идите, идите!

Тип фыркнул, но спорить поопасался, ушел.

— Я в школу опаздываю, — убедительно, с раскаянием в голосе сказал я. Прикрываясь портфелем, вытащил переключатель и нажал на кнопку «2».

— Ах, в шко-олу? — саркастически запел было орудовец, но вдруг замолчал и задумался. — Ну, раз в школу — беги. Аргумент весомый. Не смею задерживать.

— Спасибо, — сказал я, на всякий случай нажал на «три» и двинулся.

— Стой, джейран! — крикнул сержант. — Скажи-ка: ты случаем мотоциклом не умеешь управлять?

— Ездил, — сказал я. — На даче, у товарища.

— Держи ключ, — торопливо сказал он. — Вон на углу моя таратайка. Прыгай на нее и чеши в школу. Тридцать шестая школа-то?

— Ага, — кивнул я.

— Всё! Мотоцикл во дворе оставишь, я подойду! Ключ в коляску положи, под коврик. Пошел!

Я побежал. Вслед мне он крикнул:

— Заднюю скорость только не включай, это тебе ни к чему!

Машина была — блеск! Новенький желто-синий «Урал», двухцилиндровый. Я и не знал, что у них есть задний ход…

8.

Мне повезло. Первым уроком была физкультура, и Андрей Владимирович вывел наш класс на пробежку по причине хорошей погоды. Я лихо влетел во двор, срезал угол под носом нашего первого бегуна, моего первого друга Вальки Ивачева, и с шиком тормознул. Тормоза были отрегулированы железно.

Многоголосо и радостно заорали ребята. Пыля кедами, подскочил Андрей Владимирович:

— Бочаров! Это как понять?

Ребята столпились вокруг меня. Толстый Алька Крутиков завистливо тронул трос сцепления. Только две-три девчонки как бы равнодушно стояли поодаль. Среди них я успел заметить Жанну Гиталову, ее синий свитер.

— Да так, — сказал я спокойным голосом, но чуть погромче, чем требовалось — чтобы было слышно всем, даже тем, кто стоял поодаль. — Так это, Андрей Владимирович. В задержании участвовал.

Фраза получилась удачной. Я не соврал: ведь действительно я был участником задержания. Задержания меня сержантом милиции.

Ясно, никого такой неопределенный ответ не удовлетворил.

— Кого, Сашка? Кого задерживал, Бочаров? Где он? А почему ты? Ты с милицией, да?

Вопросы сыпались со всех сторон — кроме той полосы отчуждения, где стояла Жанна.

А вздохнул, развел руками:

— Пока рассказать не могу. Пока секретно.

И это тоже была правда: не мог я ничего рассказать. Я не собирался делиться ни с кем, даже с Ивачевым, тайной моего сокровища — ДПБ. Весь эффект его действия зависел от строгой секретности.

Андрей Владимирович задумался. Он, видно, соображал, как реагировать дальше: с одной стороны, надо бы отругать меня за опоздание, за лихачество с мотоциклом. С другой стороны — задержание, секреты… А вдруг я — юный герой? А он прохлопает?

Спас его звонок. Он махнул мне рукой:

— Разберемся, Бочаров.

Разбирайтесь. То ли еще будет.

Вторым уроком у нас была физика. Физику я тянул еле-еле, из «трояков» не вылезал и предмет этот страстно не любил. Но сейчас мне было все равно: со мной мой верный ДПБ. Он выручит, теперь я знал это твердо, и потому спокойно занял свое место за третьим столом. Это место было исключительно удобным: можно было одновременно видеть доску, учителя и Жанну — почти в профиль. Я даже не раз пытался нарисовать ее портрет, да безуспешно: в рисовании я волоку еще хуже физики.

Как всегда, уверенно, размашисто вошел в класс Юрий Васильевич. Коротко поздоровавшись, он кинул папку на стол и, не садясь, поманил меня пальцем и мотнул головой: выходи, мол, Бочаров.

Я медленно поднялся с места.