Въ двѣнадцатомъ часу

Но разъ вечеромъ, когда Фанни хотѣла-было по обыкновенію удалиться въ свою комнату, хозяйка попросила ее не уходить. Къ ней придутъ нѣкоторые господа, которые желаютъ познакомиться съ Фанни. Этого ей нечего пугаться, потому что эти господа старинные ея знакомые и даже приходятся ей почти въ родствѣ. При этомъ завѣреніи старухи обѣ дочери громко расхохотались. Фанни не съумѣла найти причины, чтобъ уклониться отъ такого приглашенія, и осталась, хоть сердце у нея больно сжималось. Ожидаемые гости не замедлили прійти. Ихъ было трое, красивыхъ молодыхъ людей, щегольски одѣтыхъ. Старуха представила ихъ Фанни подъ назваеіемъ своихъ любимыхъ племянниковъ, что опять заставило ея дочерей вмѣстѣ съ гостями поднять громкій смѣхъ. У этихъ гостей лица были очень разгорячены; оказалось, что они пришли прямо съ обѣда, гдѣ много пили вина. Двое изъ нихъ занялись съ хозяйскими дочерьми, а третій сѣлъ подлѣ Фанни и разсыпался предъ нею въ любезностяхъ, на которыя она не знала что отвѣчать, потому что все тутъ происходившее приводило ее въ такое смущеніе, что она почти не понимала, что видитъ и слышитъ.

Но неопредѣленный страхъ, не отступавшій отъ нея все послѣднее время, усиливался съ каждою минутой и въ душѣ ея раздавался голосъ: «Бѣги изъ этого дома, и хотя бы пришлось умереть, бѣги!»

Молодой человѣкъ, сидѣвшій съ нею рядомъ, всталъ и вышелъ въ другую комнату, гдѣ старая хозяйка приготовляла чай. Другія двѣ пары смѣясь и хихикая сидѣли по темнымъ уголкамъ комнаты и не обращали на Фанни вниманія. Она тихо встала и, выйдя за дверь, бросилась со всѣхъ ногъ въ свою комнату, схватила шляпу и салопъ, чтобъ бѣжать, но въ эту минуту кто-то постучалъ въ дверь. Вещи тотчасъ она выпустила изъ рукъ, чтобъ не возбудить подозрѣнія въ хозяйкѣ, которая вѣроятно пришла за нею. Сердце у Фанни билось такъ сильно, какъ-будто выскочить хотѣло, однако она собралась съ духомъ и по возможности твердымъ голосомъ сказала: «Войдите.» Но вошла не хозяйка, а тотъ молодой человѣкъ, который съ нею рядомъ сидѣлъ. Онъ затворилъ за собою дверь и бросился къ ея ногамъ. Онъ клялся, что любитъ ее, обѣщалъ ей много прекрасныхъ нарядовъ, бриліантовь и денегъ, если только она согласна любить его. Онъ схватилъ ее за руки и держалъ ихъ такъ крѣпко, что, несмотря на всѣ усилія, Фанни не могла вырваться. Тутъ увидала она, что находится во власти этого человѣка, и поняла, что ея крики о помощи не найдутъ въ домѣ другого отголоска, кромѣ скотскаго смѣха и грубыхъ шутокъ. Но въ этой крайности она вдругъ почувствовала въ себѣ мужество и рѣшимость, какихъ и не подозрѣвала въ себѣ до того времени. Она припомнила, что, входя въ комнату, оставила ключъ съ наружной стороны двери, и мигомъ придумала планъ. Въ ту минуту, когда она почувствовала, что молодой человѣкъ нѣсколько слабѣе держитъ ея руки, она вырвалась съ отчаяннымъ усиліемъ, однимъ прыжкомъ выскочила изъ комнаты, заперла за собою дверь, повернула ключъ и въ слѣдующую минуту была уже на улицѣ.

Это случилось въ февралѣ. Безпрерывно лилъ холодный дождь съ снѣгомъ пополамъ. Газъ въ фонаряхъ горѣлъ краснымъ свѣтомъ сквозь туманъ и мглу. Отъ непрерывнаго ряда съ шумомъ мчавшихся экипажей летѣла грязь на тротуаръ, гдѣ зонтики многочисленныхъ пѣшеходовъ изображали подвижную крышу. Фанни не чувствовала ни холоднаго дождя, насквозь промочившаго ея тонкую одежду, ни толчковъ, которыми осыпали ее со всѣхъ сторонъ. Она спѣшила такъ скоро, какъ могли подвигаться ея ноги, все впередъ, по направленію къ рѣкѣ, какъ она дагадывалась. Ей хотѣлось убѣжища, гдѣ она нашла бы спасеніе отъ позора и безчестья, но она не знала другого, кромѣ рѣки.

Задыхаясь отъ быстрой ходьбы, она попала невзначай въ улицу, гдѣ находились великолѣпнѣйшіе дома и гдѣ, относительно говоря, не было такого многолюдства, какъ на прежнихъ улицахъ. Предъ однимъ изъ этихъ дворцовъ блисталъ яркій свѣтъ газоваго освѣщенія изъ дверей настежь отвореннаго подъѣзда. Щегольскіе экипажи быстро подъѣзжали, оттуда выходили кавалеры въ черныхъ фракахъ и дамы въ бѣлыхъ платьяхъ съ цвѣтами на головѣ, съ цвѣтами въ рукахъ, и спѣшили, прикрываемыя зонтиками ливрейныхъ лакеевъ, какъ можно скорѣе въ сѣни. Фанни все это видѣла точно во снѣ, она откачнулась отъ ослѣпительнаго свѣта, нарядныхъ кавалеровъ и дамъ и перешла на другую сторону улицы, гдѣ было темнѣе. Лишь только она завернула за уголъ, какъ столкнулась съ господиномъ, торопливо шедшимъ на встрѣчу. Свѣтъ отъ фонаря ярко освѣтилъ и его, и ее. Господинъ пробормоталъ извиненіе. Не обращая ни на что вниманія, она торопливо шла по безлюдному почти переулку, куда теперь только повернула; вдругъ послышались скорые шаги позади. Еще минута, и господинъ, только что ею встрѣченный, очутился рядомъ съ нею.

— Милое дитя, сказалъ онъ: — теперь не такая ночь, чтобъ можно было долго оставаться безъ шляпы и салопа. Позвольте мнѣ проводить васъ до дома подъ моимъ зонтикомъ.

— У меня нѣтъ дома, сказала Фанни.

— Куда же вы идете?

— Сама не знаю.

— Развѣ у васъ нѣтъ родителей, родныхъ, друзей?

— Нѣтъ никого, никого!