В двух шагах от вечности

Затронул он и лежавшие к югу страны Центральной Америки. Апокалиптическим градом, заставившим тех, кто постарше, молиться, побило и посевы под открытым небом, и знаменитые розы в городских парках. И маис, и рис, и бананы Эквадора, и кокаиновые поля Колумбии.

А в Мексике гидропонные фермы полного цикла, ранее принадлежавшие той самой «Pyramid Products», реквизированные и переданные в «доверительное управление», – не могли и на двадцать процентов покрыть потребности населения западных и центральных штатов. Пришлось пустить в ход все сырье для пищевых суррогатов, которое нашлось на складах национализированных компаний. Отсюда и батончики, и брикеты.

Здесь, на восточном побережье, омываемом Карибским морем, призрака голода еще не было – в краю с таким климатом, где растут даже кокосы, он вряд ли возможен. Но через три-четыре месяца блокады вполне мог появиться дефицит в пище необходимых витаминов и микроэлементов.

«Чертовы гринго натравили на нас даже погоду!» – чуть не плача, говорила женщина одной из индейских народностей – скорее всего, майянка, – продавшая Максиму прямо у крыльца отеля несколько маисовых лепешек в обмен на японский солнечный элемент. Наверное, установит на крыше своей хижины. Или, возможно, брезентовой палатки в городском парке. Но, глядя на темное небо и чувствуя кожей порывы шквалистого ветра, Макс подумал, что ей больше пригодился бы ветряк. Хотя он быстро сломается, если она забудет убрать его при повышении силы воздушного потока.

Страшно подумать, что творилось на западном побережье, если скорость ветра там была больше раза в два. Утлые жилища сносило, а последние, не испугавшиеся даже стрельбы и политической нестабильности туристы бежали.

На лотке у старушки лежали приготовленные на продажу сувениры – скелетики на веревочках и черепа-калаверос, молитвенные четки, ацтекские божки, мексиканские супергерои в масках. Были там и картинки ретабло, похожие на русский лубок, – с народными религиозными сюжетами. Например, такими: «Мы бесконечно благодарны Пресвятой Деве за то, что так хорошо уродились наши посевы марихуаны». Или «Я благодарю тебя, Иисус Вседержитель, что ты помог мне и моему папе Педро Альваресу перейти границу со штатом Техас, не умереть в пустыне и не получить пулю от рейнджеров». Старые рисунки, еще прошлого века.

Но все это никакое не народное творчество, а штамповка на 3D-принтере. И туристов уже нет. А из местных никто такое не купит. Но надо же ей чем-то жить? Вот и надеется, что приобретут хотя бы добровольцы-интербригадовцы. Которые тоже своего рода туристы, хоть и с автоматами. Некоторые, у кого водились деньги, действительно брали – скорее, из жалости.

Рядом с женщиной стоял и щипал траву прямо с некогда роскошной клумбы ее серый ослик, на котором она привезла свою поклажу. Или мул? Макс так и не научился их отличать. Вообще-то животные ему нравились, в зоопарках он бывать любил. Хотя в зоопарках некоторые виды животных держать не разрешалось, ведь у зверей тоже есть права. Посмотреть на них можно было только в экопарках или в виртуале.

У него в детстве были только кошка-«британка» и такса. В Европе давно ввели драконовские налоги на сельскохозяйственную живность. Его бабушка, когда приходила к ним в гости, много ворчала по этому поводу: «И где их хваленая свобода? Мы когда-то держали и кур, и кролов, и хрюшек, – и без всяких лицензий фермера. Лучше бы я осталась в Казахстане. А еще лучше поехала бы к тетке на Алтай или к брату на Сахалин. Вот там было хорошо».

Простой поиск в сети подсказал тогда еще маленькому Максиму, что на всей территории бывшего СНГ эти налоги тоже есть. Но он не стал разбивать бабушкиных идеалов. Тем более она была уже старенькая. Россию и Казахстан он посетил, став взрослым. Пейзажи ему понравились. А люди… особой разницы ни в худшую, ни в лучшую сторону он не заметил. Нет, они были совсем не плохие и дружелюбные. Разве что копов и чиновников больше, да и наглее те. И, как и в Западной Европе, на любую ерунду надо было покупать патенты, а штрафы за нелегальное предпринимательство были драконовские. И тоже мало куда можно было пойти, не заплатив.

В общем, ничего в его душе не шевельнулось, хотя он многого ожидал, перечитав по настоянию бабушки почти всю слегка ненормальную русскую классику.

Но услышал он те же самые разговоры о деньгах, о «тачках», об удачно проведенном отпуске в четырехзвездочном отеле, о площади квартиры и пристройках к дачному домику. Вот и вся «загадочная душа» и «пыльные тропинки далеких планет». Наверное, это было сказано о далеком прошлом.

Хотя и в Германии он не чувствовал себя на родине. Видимо, слишком много времени провел в разъездах. Но слово «космополит» он считал не ругательством, а комплиментом и, как многие, воспринимал себя гражданином Земли. И именно вера в ее единство, подкрепленная песнями про «Прекрасное далёко», привела его сюда, в далекую Мексику.

«Угощу товарищей», – подумал Рихтер, положил лепешки в термосумку и, свернув, убрал ее в рюкзак.