В джазе только хулиганы

Всё также сидящий на диване ухмыляющийся Соколов помотал головой из стороны в сторону с выдержкой преступника, скрывающегося в толпе. Мне стало страшно.

— Ну ладно. Теперь точно пошла. Скотч в ящике…

Внутренняя дверь окончательно закрылась, затем послышался металлический скрип, и… мы с Кириллом впервые остались наедине в замкнутом пространстве. От этого самопроизвольного вывода меня пробрало до приятного волнующего озноба, и я с несколько секунд бездвижно наблюдала, как он, нерасторопно и сладко потянулся, прикрыв веки. А сам подглядывал через прищур… встал с дивана, расправил свитер и направился за коробками.

Я выключила микрофон и вернула его к пульту, пока позади Соколов рвал скотч на громко хрустящем картоне. Помедлив, стоя к нему спиной, зачем-то глубоко вдохнула — видимо, впрок — и как ни в чём не бывало приблизилась.

Между нами будто намагнитилось пространство. Свежий запах стойкого мужского парфюма защекотал ноздри, когда я расположилась по левое мужское плечо и забралась в дальнюю коробку. Сквозь пушистые гирлянды, пощекотавшие пальцы, достала набор сосулек на белых лентах, пытаясь игнорировать помутнение рассудка, и обернулась, продумывая, куда их приспособить… Кирилл вынул бобину фонариков, работающих от розетки, а в левой руке уже сжимал верхушку небольшой искусственной ёлки, мелькая по мне исподтишка испытующим взглядом.

Мы принялись наряжать кабинет, не обмениваясь и словом. Зато многоговоряще переглядывались, предопределяя, кто первый и из какой коробки извлечёт мишуру, куда поместит. Я бродила по кабинету, чувствуя затылком, как Соколов продолжает пялиться, когда я отворачивалась. На тюлях появились пушистые вишнёвые гирлянды, удерживаемые клипсами, на стенах — Дед Мороз со Снегурочкой и снежинки, а у меня в груди медленно и гулко билось сердце.

С течением иссякающего времени, отведённого Надин на ужин, я наблюдала, как пульс угрожающе учащается, раздаваясь в перепонках и конечностях, а к бёдрам, к промежности приливает досаждающий жар. Я была нестерпимо возбуждена. С пушистой серебряной гирляндой приблизилась к лимонному дереву, собираясь обмотать ветки, но вдруг пугливо застыла. Мне так не хотелось быть похожей на Элю… а губы, что я терзала, пытаясь умерить ударившие в голову желания, взмолились о его улыбающихся губах… меня подмывало, пока ещё не вернулась Надин, подскочить к Кириллу и поступить ещё хуже, чем моя начальница…

Но нет. Нет! Лучше я собак на Соколова спущу, чем поцелую первая!

— Кстати! — злобно зарычала я, начав наяривать гирляндой вокруг веток. — Где твои извинения?!

— Какие извинения? — раздалось обжигающе прямо у моего уха.

У меня подкосились коленки… я отпустила небрежно повисшую мишуру и с силой зажмурилась, не скрывая, что меня пробило судорогой. Шею сковало мурашками, заползающими под водолазку, рот сам по себе приоткрылся, не выдерживая безделья. А Кирилл придвинулся ещё ближе, вплотную вжимаясь со спины, и настойчиво обернул меня рукой за талию.

Поёрзав, я почувствовала задом и поясницей, как он возбуждён, и уложила свою руку поверх его сжимающей ладони.

— Я взяла второе место! — из последних сил вздохнула я за плечо.

— А… ты про те самые извинения… — вновь издевательски зашептал он и упёрся лбом в мой висок, будто бодаясь за правоту.

Прикоснулся жаркими губами к щеке и опаляюще огладил кожу, утыкаясь в ухо. Мягко, краем губ потянул за мочку и поднялся чуть выше по хрящику, горячо выдыхая. Тело свело от волнения. Кириллу, придерживающему меня за живот, было известно о каждой вырывающейся конвульсии…

Я распахнула глаза и ощутила, как вторая его тёплая ладонь невесомо поглаживает меня за шею, поднимаясь к подбородку: мужские пальцы нежно обхватили овал моего лица, несильно разворачивая к приоткрытым, совсем уже не посмеивающимся губам… я сама довернулась и облокотилась руками о крепкую, вздымающуюся от дыхания грудь, обтянутую свитером. Соколов прижал меня к себе — теперь лицом к лицу — закрыл глаза, не дав в них заглянуть, склонил голову и уткнулся губами в мой похолодевший от частого дыхания рот.

— Такие извинения подойдут? — хрипло съязвил он, сладко метаясь между верхней и нижней губой.

Я несильно кивнула, боясь разорвать ненадёжный поцелуй и задышала громче, стоило Соколову огладить меня по талии. Он дотянулся до поясницы, на грани того, чтобы опустить ладонь ниже, напряг её и крепко вжал, заходя за пояс джинсов лишь одним мизинцем. Так хотелось увидеть его глаза в этот момент… но Кирилл ни в какую не разлеплял подрагивающие веки. Обхватил мою нижнюю губу и принялся её посасывать.

Я намокла, пытаясь свести горящие бёдра уже. Между ног пульсировало, соски отвердели, упираясь в бельё. В ход пошли зубы, отрезвляюще кусающие губы и уголки.