В джазе только хулиганы

Он эффектно пританцовывал, щёлкая пальцами свободной руки под вступление нашей дуэтной песни. На этот раз на нём была надета белая рубашка с небрежно закатанными рукавами, бабочка под цвет моего платья, узкие брюки, а вместо пиджака — чёрная приталенная жилетка. Но даже строгий ремень и начищенные лакированные туфли, как у культурного аристократа, не могли замаскировать его хулиганскую натуру. Слегка вьющиеся волосы, уложенные на бок, обворожительно спадали Кириллу лоб, а ямочки не оставляли его розоватых щёк.

Позади остались и наши совместные ночёвки. Экскурсии в Будву, Тиват, да и конкурс уже практически подошёл к концу — дуэт был завершением программы.

—* I’m, — бархатно вступил Соколов в микрофон, улыбнувшись мне. — Dreamin-n-ng…

of a white

Chris-stmas-s-s… — ловя его каждое невесомое слово, отдающее густыми низами и мелким вибрато, я следила, как он поднимается по октаве и не могла оторваться от исполненных мягкости серых глаз. — Just like the one-es I used to know!

Мёд — так сладко оплетать мелизмами окончания, словно между ними протягивались янтарные ниточки.

Кирилл обратился в зал, а я — за ним. Там, в темноте завороженно наблюдали сотни местных зрителей, пришедших на праздничный концерт. Мерцали вспышки и пристально наблюдало жюри.

— Where the treeto-ops, — соблазнительно понизил Соколов голос. — Glisten-n-n,

A-a-and… — и с предыханием достал до предела. — children listen

to hear, — снова расслабленно зазвучал из груди. — sleigh bells… in the snow,

the snow.

Он продолжил мурлыкать второй куплет внушительнее, повышая напряжение, а я, покачивая бёдрами, разглядывала уходящие вдаль переполненные ряды. Это настоящее сумасшествие: стоять в одном сверкающем от снимков и софитов платье, совсем не защищающем от чужого внимания — даже наоборот — и не быть занятой исполнением песни. Ждать своей очереди прямо посреди сцены, улыбаясь разглядывающим меня иностранцам…

От прохладных потоков воздуха, штурмующих оголённую кожу ног и плеч, можно было впасть в тревогу. Но изнутри меня подстёгивало зноем каждый раз, как Соколов оборачивался, повествуя одной мне эту мелодичную рождественскую песенку. Будто за нами не подсматривали все эти улыбающиеся люди, строгие дядечки за судейским столом и даже вокальная семейка…

Он нежно улыбался, и я не могла не думать о том, что до последнего не красила губы перед выходом. В качестве успокоительного средства мы нескромно целовались и не всегда втихаря.

— May your days, may your days, may your days… be merry and bri-i-i-ight,

And may all… of your Christmases… be white! — его мужественный голос стих в мониторах на неожиданном стаккато, резко увенчавшем фразу.

А вот и настала моя очередь. Все те же слова, только переиначены акценты.

— I-i-i-i-i’m dreamin-ng, — легко прошлась я лесенкой, — of the white… Christmas! — и обернулась к Кириллу. — Ju-u-ust like the ones I used to kno-o-o-ow!

Он едва слышно подпел мне в микрофон последний слог. Шагнул ближе, «приобнимая» без прикосновений, но я ощутила, как от него исходит тепло.

— Where the treetops glisten, — мне так нравилось вставлять глиссандо! Эта песня будто вся состояла из петелек для новогодних шариков, что вешали на ёлку. — A-a-and children listen to hear… — в моей части строчки вытекали одна из другой, практически лишаясь пауз на ритмические фигуры музыкальных инструментов. — sleigh be-e-ells in the snow, the snow.

Я быстро втянула воздух, предвкушая, как мы зазвучим вместе…

Уом-биду-биду.

— I-i-i-i-i-i'm, — наши голоса затянули разные вокализы: я прошлась по привычному «маршруту», а Соколов одновременно со мной спел ноты по возрастающей. — dreaming of the white…

И когда мы встретились к концу фразы в унисон, я чуть не подпрыгнула на каблуках от счастья: неужели я не запорола двухголосие… по уровню переживаний и сочетания наших тембров оно было сравнимо с поцелуем языками.

— Christmas! With every Christmas card I write, — даже зная всё наизусть, я восхищённо прислушивалась к тому, как виртуозно и непредсказуемо для зрителей Соколов уводит гласные с основной вокальной партии. Мне нравилось наблюдать, как люди изумлялись…

— May your days, may your days, may your days be merry and bright, — Кирилл стих, чтобы я могла довести свой куплет до проигрыша самостоятельно. Но я уже скучала… — And may all of your Christmases be whi-i-i-ite.