В джунглях Юга

— Не так уж и много… Просто мелкие расходы решила записать. Да уж все, кончила. Ну, может, поедим, тетушка?

— Ан, протри тарелки! — крикнула Толстуха.

Я стал снимать кастрюлю с супом и вдруг снова услышал ее голос:

— Раз вам так много надо каждый день записывать, скажите моему мальчишке, он все сделает. Уж так хорошо пишет!

И кто ее за язык дергал! Жена Рыбного Соуса сказала: «А-а…» — и залпом выпила вино. Видимо, она долго держала стакан в руках, о чем-то размышляя, потому что только через некоторое время я услышал, как стакан с силой опустили на стол…

— Мальчишке всего четырнадцать лет, а уж семь классов кончил! По-французски читает — ну точно орехи щелкает. Как-то достал французскую газету, так переводил нашему пропагандисту, — не унималась моя хозяйка.

Я разозлился. Интересно, когда это я читал французскую газету и переводил ее Шау?! И чего вдруг Толстуха так расхвасталась! Ведь мне теперь не выбраться отсюда, чтобы предупредить Шау. Кровь так стучала в висках, что я плохо слышал, что происходило в харчевне.

Рыбный Соус и его жена молчали. Зато хозяйка опять подала голос:

— Такой малыш, а уже семь классов! Когда-то давно один учитель очень меня любил, но небу не было угодно…

От харчевни до рынка далеко. А если бежать к каепутовой роще, где стоит отряд? Нет, туда еще дальше. Если я побегу, Соус прикончит меня посреди дороги. Дрожащими руками я нащупал мешочек из леопардовой шкуры, развязал, чтоб легче было вынуть кинжал, засунул за пояс и спрятал под полой куртки торчащую наружу рукоятку. Будь что будет, но другого выхода у меня нет. Если они решат применить силу, у меня есть кинжал.

На канале не было слышно ни одного всплеска весел. И в харчевню, как назло, никто не заходил. Каждый вечер толпами сюда вваливались, я с ног сбивался, подавая им вино, а сегодня, как нарочно, никого не было.

— Мальчик, неси суп! — пронзительно крикнула шпионка.

У меня по телу мурашки пробежали. «Нечего трусить», — подбадривал я себя и почему-то вспомнил лицо девочки с косичками в ту минуту, когда она смотрела на огненный круг, щетинившийся острыми клинками…

Когда я вынес тарелки, Рыбный Соус не смотрел в мою сторону и жевал каракатицу. Шпионка тоже отвернулась, сделав вид, что читает лозунги на стене, но я чувствовал, что она следит за каждым моим движением. Я принес из кухни суп и поставил возле хозяйки.

— Оставь, я сама разолью. Иди спать, — сказала она.

Я нарочно еще немного задержался, посмотреть, как они будут себя вести, но они, казалось, не обращали на меня никакого внимания. Тогда я вышел и спустился в лодку, стоявшую в боковом канале…

Я знал, что Рыбный Соус обязательно пойдет за мной. Поэтому я, сделав вид, что споткнулся, нарочно громко ойкнул и присел, как будто для того, чтобы растереть ушибленную ногу. Оглянувшись, я увидел, что Рыбный Соус уже вышел из харчевни и стоит у дверей. Я понял, что просто убежать мне не удастся. Тогда я, прыгнув в лодку, взял ноп и шумно стал трясти, делая вид, что собираюсь в него залезть. Потом сделал из нопа и подушки что-то вроде чучела и положил так, чтобы его было хорошо видно с берега. А сам тихонько отполз за руль и по спускавшимся в воду корням дерева бесшумно выбрался на берег. Луна только что взошла, и вокруг харчевни все было залито ярким лунным светом. В темноте оставался лишь клочок земли под деревом возле харчевни. Я ползком, прячась в тени, добрался туда, нащупал прикрытое снаружи густой листвой дупло, которое недавно случайно нашел, и забрался в него.

Не знаю, сколько времени я просидел там скорчившись. Рубашка на спине стала совсем мокрой от пота. По ноге скользнуло что-то мягкое и живое, похожее на змею. Я в ужасе отдернул ногу.

В харчевне застучали посудой. Шпионка прощалась с Толстухой: до меня донесся отрывистый смех Толстухи. Через некоторое время я услышал, как шпионка моет ноги у мостков, потом шаги ее прошуршали по помосту к их лодке. Видимо, в лодку она спустилась одна.

Каждое движение, каждый звук, долетавшие сейчас до меня, имели огромное значение. Они могли принести мне спасение или, наоборот, сигнал о том, что опасность, меня подстерегающая, очень серьезна.

Плетеная дверь харчевни опустилась: я услышал, как загремел запор. Красноватый свет лампы в клетках окон несколько раз мигнул и погас.

Рыбный Соус, осторожно ступая, как будто совсем не касаясь ногами земли, направился к боковому каналу. Он обернулся в сторону харчевни, потом, вытянув длинную шею, посмотрел вниз, на торчавшее из лодки чучело.

В харчевне громко заохала, закряхтела Толстуха, укладывающаяся спать. Рыбный Соус, отбросив рукой со лба челку, вдруг направился к дереву, в дупле которого я спрятался, и сел под ним. Теперь он был всего в каком-нибудь метре от меня. Я затаил дыхание и закрыл глаза.

Прошло довольно много времени. Вдруг за харчевней раздалось чье-то осторожное покашливание. Я открыл глаза, сердце сильно забилось. Может, это спасение? Ох, если б это оказался пропагандист Шау, или Ба Нгу, или пусть даже кто другой из селения!..