В ее сердце акварель

Испытывая острую потребность в быстром шаге, Кирилл подтянул рукава свитера к локтям и направился к реке. Перед глазами стояло бледное лицо Алпатова, его заостренный подбородок, обвислые щеки и тонкие губы. Неужели мать и сейчас довольна тем, как устроилась жизнь Евы?

«Лучше я подумаю о чем-нибудь другом», – Кирилл усмехнулся, взял правее и споткнулся о камень, увидев неожиданную картину… Метрах в десяти, рядом с орешником, на старом поваленном дереве сидела девушка, в ее огненно-рыжих волосах, раскиданных по плечам, запутался желто-зеленый лист. Она увлеченно рисовала, положив на колени планшет: то поднимала голову и смотрела на дом, то устремляла взгляд вниз и размашисто водила карандашом по бумаге. Грубая обувь, весьма потертые джинсы и длинное серо-зеленое вязаное платье почти до колен. Девушка сливалась с природой, окружавшей ее, и одновременно, за счет пожара на голове, резко выделялась. Совершенно точно она была нездешней, приезжей. Уж деревенскую девчонку Кирилл бы в ней угадал.

«Кто ты?»

Он хотел знать ответ на вопрос, тем более что незнакомка находилась в его владениях, проникла на частную территорию. Что может быть проще – спросить, но Кирилл еще какое-то время стоял без движения, пытаясь подобрать имя и возраст девушки. Молоденькая. Есть ли восемнадцать?

Она поправила волосы, попыталась убрать их за ухо, листок соскользнул и полетел на землю, задев по пути сухую ветку, торчащую из-под бревна.

– Не помешаю? – громко спросил Кирилл, делая шаг вперед. Он знал, что испугает, и не отказал себе в этом маленьком удовольствии.

Но девушка не вздрогнула, не подскочила и не проявила никаких признаков волнения. Подняв голову, она внимательно посмотрела на Кирилла, точно прикидывала, а не добавить ли и его в свой рисунок, и спокойно произнесла:

– Здравствуйте.

– Привет. – Он подошел ближе и все же, стараясь смутить, заглянул в глаза. – Ты рисуешь мой дом?

– Если вы живете в нем, то да, – легко согласилась она, выдерживая взгляд.

Собственно, в девушке не угадывалось какого-либо напряжения, будто лесная фея, она чувствовала себя комфортно, устроившись на бревне. Да, ходят мимо люди, что ж поделаешь… Кирилл улыбнулся, сел рядом и посмотрел на планшет. Дом был нарисован не полностью, но мастерски, во всяком случае, он оценил. Правая башня уже содержала детали, окна – лишь наброски, но именно поэтому их захотелось хорошенько разглядеть. На крыше торчали трубы, в небо уходила сосна…

– Как тебя зовут? – спросил Кирилл, ожидая услышать редкое имя. Девушка не походила на тех красавиц, которые обычно удостаивались его внимания: высокие, длинноногие, ухоженные, но ее весьма приятная внешность цепляла. Он вполне мог бы назвать незнакомку особенной, если учесть ее одежду, поведение, страсть, с которой она рисовала… Да и сработала привычка: он обратил на нее внимание, значит, она должна втрескаться в него по уши. И чем раньше, тем хуже для нее и лучше для него. Кирилла развеселили собственные мысли, он улыбнулся и приподнял бровь, ожидая ответа.

– Олеся, – коротко ответила девушка и тоже улыбнулась.

– Тебе подходит. Если не ошибаюсь, это означает «лесная», «девушка, живущая в лесу». Красиво. А я Кирилл. Не думал, что сегодняшнее утро станет для меня настолько приятным. – Он выдержал многозначительную паузу и спросил: – Ты приехала к кому-то?

– Да. – Леся махнула в сторону деревни и дома Дюкова. – К дяде.

* * *

Глеб выдал самую едкую усмешку, на которую был способен, и потер руки, будто только что провернул отличную сделку. Развернувшись, он привалился спиной к дубу и принялся насвистывать бодрую мелодию. Настроение улучшалось в геометрической прогрессии, душа ликовала, и даже не хотелось смотреть на небо – победа будет за ним. Причем скорая.

«Дура-а-ак, – мысленно с удовольствием протянул Глеб и поддел мыском спортивного ботинка облепленный прошлогодней листвой камень. – Дурак ты, Кирилл. Ха! Ее имя имеет еще одно значение, и я бы на твоем месте подумал об этом. Романтик хренов, нашел себе лесную нимфу! Второе значение имени Олеся – «защитница». И если учесть, что ее детский сопливый мозг проигнорировал мою трижды гипнотическую силу, то тебе, парень, не позавидуешь, а впрочем… Разберетесь после свадьбы».

Конспирация, к великому сожалению, требовала тишины и внимания. За последние годы буквально отточились нюх и слух, что позволяло улавливать слова и запахи на приличном расстоянии. Как хорошей ищейке. А сегодня утром, после частичной победы над похмельем, еще включилась сила притяжения, за что спасибо Небесам. «Благодарствую, давно бы так, а то помощи от вас никакой», – выдал Глеб, настраиваясь на волну девчонки. Теперь он всегда будет чувствовать, где она находится, и не придется дежурить часами около ворот Дюкова или нарезать круги по лесу.