В ее сердце акварель

Вздрогнув, Леся резко развернулась – взгляд хлестнул по высокому худому незнакомцу, одетому в черное. Сердце сжалось, земля под ногами дрогнула и весомыми кусками полетела вниз. Край обрыва только казался безопасным…

Удержаться не получилось бы: больше не было устойчивой опоры, и в радиусе двух метров не росли кусты и деревья. Инстинктивно Леся подалась вперед, но было уже поздно…

– Сейчас! – крикнул незнакомец и рванул к ней, протягивая руку.

Ее пальцы сначала чиркнули по его пальцам, затем ладонь больно ударилась о край обрыва, и перед глазами замелькали пласты глины, острые камни, прошлогодние пучки желтой травы, сухие листья…

Леся падала сначала медленно, но затем ее потащило вниз сильнее, страх проклюнулся в животе и резко подскочил к горлу. С какой скоростью иногда меняется жизнь: то ты уверенно стоишь на земле, а то летишь по крутому склону к неизвестности…

Крик застрял, и в это мгновение Леся увидела незнакомца, прокладывающего такой же опасный маршрут, что и она. Немигающие глаза прожигали насквозь. Лицо белое и напряженное. Он тянул руку, пытаясь схватить ее за плечо, и через несколько секунд ему это удалось. Падение сбавило темп, страх застыл, пыль залетела в рот, руки-ноги переплелись, и… боль ушла. Каким-то невероятным образом незнакомец спасал Лесю, и именно его тело теперь ударялось о каждый торчащий камень.

Глава 10

Со столь откровенной наглостью она не встречалась давно. И как ее выверенный, размеренный, устойчивый, блещущий удобствами и достатком мир мог пересечься с миром подобного человека? Какой ветер принес его в Утятино? Какой дряной ветер?!

Замерев, Ева смотрела на Глеба и пыталась подобрать слова, способные охарактеризовать…

«Этого самодовольного…»

Не получалось.

«Как он смеет…»

Но он именно смел.

«Его зовут Глеб? Самое нелепое имя, которое есть на свете!»

Когда он сделал первую попытку познакомиться, Ева поморщилась. Невозможно любить надоедливых мух, они ужасно раздражают, особенно летом. Лезут в лицо и, не зная усталости, жужжат свои долгие докучные песни. Хотя нет, к ней пристала не муха, а волосатый шмель…

Ева поморщилась во второй раз, когда поняла, что Глеб настойчиво бежит за ней. Надо же, не отстает, интересно, сколько выдержит? Не загонять ли его до посинения: с моста на берег, с берега на мост?.. Скривив губы, Ева уверенно перечеркнула мысли – слишком много чести, не нужно забывать, кто он и кто она.

Но Глеб странным образом угадал ее редкое имя, и, как назло, в этот момент под ногу попала коряга! Унизительное падение, которое невозможно простить… «Этому… этому…»

У Евы сбилось дыхание, боль в щиколотке то вспыхивала, то гасла, к глазам подступили слезы отчаяния, но разве можно позволить себе слабость, если рядом «жужжит волосатый шмель»?

А вдруг перелом?

Нет, нет и нет…

– Меня не интересует ваше мнение ни по какому вопросу. А сейчас подойдите и дайте руку, я хочу встать…

Выпрямившись, Ева почувствовала значительное облегчение: все же у страха глаза велики. Нога ныла (до дома добраться будет непросто), но, по ощущениям, ничего страшного не случилось, главное – не перенапрягать. Послезавтра наверняка от растяжения не останется и следа, а воспоминания о досадном падении перестанут нервировать и портить настроение.

Ева набрала номер Кирилла, вот только он не взял трубку. Нет, она вовсе не мечтала о появлении мужа, лучше бы пришел и помог старший брат… О, каким бы ничтожным, ненужным и никчемным почувствовал себя этот обнаглевший Глеб! Ева бы с удовольствием посмотрела на выражение его лица в тот момент, когда Кирилл пойдет по дорожке – высокий, стройный, подтянутый и, безусловно, красивый. А то, что он брат, а не муж, озвучивать совершенно необязательно.

В детстве Ева часто представляла будущего мужа как на картинках в книгах сказок: настоящий принц в окружении придворных дам. Он, конечно, смотрит лишь на нее и протягивает руку, приглашая на танец… «Какая чушь!» Очень скоро Ева поняла, что далеко не все принцы наследуют богатство родителей или сами добиваются необходимых высот. И лишь каждый сотый оказывается хорош собой.

Ей хотелось походить на мать во всем: иметь большой роскошный дом, драгоценности, связи, уважение и многое другое. Жить в глуши? Нет. Это выбор Зофии Дмитриевны Кравчик, никто ее не уговаривал и не принуждал. «Здесь скучно. Невыносимо скучно», – думала Ева, желая роскошной самостоятельности подальше от Утятина. А способов достижения цели было не так уж и много…