В его власти

— Это середина восьмого месяца единого календарного года у имперцев. Традиция Антарских Ид исходит у них из глубокой древности… знаешь ли, варварские времена, которые они отрицают, но в то же время беззаветно чтут. В общем, это такой день в году, когда женщинам без гражданского статуса лучше не показываться на людях. Любой мужчина имперец будет в праве поиметь ее. И знаешь, дело не заканчивается теми, кто по неосторожности остался на улице. Иногда доходит до того, что имперцы вламываются в дома, где есть наложницы и другие рабыни. Несмотря на хаус, который творится во время Антарских Ид, император поощряет такие развлечения, потому что после них наблюдается значительный прирост населения в колониях. — Женщина вдруг страшно расхохоталась. Неизвестно что развеселило ее, выражение лица Азанет или какие-то собственные мысли. — Ты понимаешь, да? Я, как старшая цифия советника, имею право решать, кого выставить за дверь его дома в этот день. Так что если не хочешь оказаться на улице в день Антарских Ид, придется слушаться меня… разумеется, если ты вообще долетишь с нами до Амодии. Что-то мне подсказывает, что Валериусу ты надоешь раньше, чем я успею соскучиться по одиночеству в этой убогой каюте.

Ни о чем подобном Азанет никогда в жизни не слышала, от того не могла сказать точно, врала ли Агия, чтобы запугать ее или и правда предостерегала. Но девушка решила на всякий случай вести себя как можно тише. Сменив платье на самое простое, что нашла в вещах цифии До Аннара, она скромно опустилась в кресло, одиноко стоявшее у стены.

Это было просто ужасно сидеть там и просто молчать, изображая мебель! Но Агия будто того и добивалась. Возможно, не имея возможности реально навредить Азанет, она пыталась выжать максимум из ситуации, от того так страшно посмеивалась время от времени, ловя на себе взгляд девушки.

Но душу Азанет грызло не столько это бездействие, сколько незнание судьбы командующего и невозможность поделиться с кем-то своим горем или, по крайней мере, остаться в одиночестве, чтобы выплакать его. Подумать о том, как жить дальше.

* * *

Провий Кан Базза наблюдал прибытие одной сумеречной птицы из трех отправленных. Его руки тряслись, но то было единственным, что могло выдать внутренние переживания. Когда штурмовик оказался в зоне покрытия сигнала и на связь вышел офицер Ун Адд, старпом почувствовал, как внутри него то-то оборвалось. Словно какая-то нить, что была до предела натянута за все время службы под началом командующего Титуса До Готта, наконец не выдержала напряжения.

Этот храбрый мужчина, все то время, что его знал Кан Базза, словно испытывал судьбу. Его корабль шел в атаку первым и последним покидал поле боя. Титус До Готт всегда был там, куда не спешили другие командиры — брал самые опасные задания и преуспевал.

Старпом поддерживал его и был рядом, но кроме того, быть может, слишком лично, по-отечески, переживал за него. Словно чувствовал неминуемое приближение финала жизни молодого воина.

Да, мужчина прекрасно понимал, что они пилотируют не пассажирское судно и, как никто близки к смерти… Но чтобы так? Беспечно и бесславно?

Прямо сейчас, стоя на мостике мужчина не мог отделаться от мысли, что то, что Титус До Готт не вернулся с тайной боевой операции было каким-то недоразумением, шуткой.

Едва сумеречная птица с офицером Ун Аддом коснулась поверхности Танатоса-4, мужчина затребовал общий канал связи для представителей высшего состава. На совещания в центре управления просто не было времени.

По сообщению офицера, станция «Илмор Гант» оказалась захвачена базгулами — в момент высадки их боевой группы, та занималась зачисткой помещений. К несчастью это обнаружилось не сразу и командующий До Готт, а также терций Нал Гарра были убиты при отступлении к сумеречным птицам.

Скрыться удалось лишь офицеру Ун Адду, который смог не только эвакуировать маяк со станции, но также сделать это не раскрыв себя. По предварительным данным присутствие базгулов не удалось обнаружить в силу неисправности сканов или наличия у противника установок для подавления сигналов подобных устройств — причину ошибки еще предстояло выяснить, но принять решение требовалось незамедлительно. Офицер Ун Адд рекомендовал уничтожить станцию и его поддержали трое офицеров из четырех — этого было более чем достаточно для принятия решения. Против был лишь Вар Аттра, который настаивал на повторной вылазке боевой группы, но уже в составе его специального подразделения.

Глядя на то, как точка на сканах ближайшего космического пространства с подписью «Илмор Гант» пульсирует в последний раз, перед тем, как исчезнуть навсегда, старпом подумал, что это все же не самая плохая смерть.

«Все мы ничто — лишь звездная пыль. И из чего мы однажды восстали, в то и вернемся» — философски подытожил минуту молчания советник До Аннар. Перед собравшимися в центре управления представителями старшего военного состава он произнес прекрасную речь, слова которой растрогали даже черствого офицера Вар Аттру, который тщетно скрывал слезы от окружающих.