В его власти

Но миссия Танатоса-4 была еще не была закончена, а значит требовала внимания и сосредоточения сил.

Порядок распределения полномочий в случае ЧП предполагал, что именно Провий Кан Базза должен был занять место командующего боевым судном, но в работу этого отлаженного механизма действия неожиданно вмешался человек, которому по статусу гостя не полагалось касаться подобных дел.

Валериус До Аннар после установки маяка и восстановления связи с Аммодией и Верховным Советом в частности, получил эксклюзивные полномочия по управлению Танатосом-4. Первым его приказом было назначение офицера Ун Адда на должность временно исполняющего обязанности командующего.

Согласно следующей дерективе должность телунция от Моруса Вар Аттры перешла к До Аннару Младшему, а сам бывший специалист по защите, заключен под стражу по подозрению в измене. Временно исполняющим должность копиция, в качестве исключения, был назначен бывший помощник До Аннара младшего, не имевший офицерского звания, а обязанности регуландация и сеуритэция возложили на офицера Мон Арро. Это было просто неслыханно!

Старпом долго приходил в себя после суток на мостике. Войдя в свою каюту, он первым делом до краев наполнил бокал крепленым золотистым напитком и выпил его залпом. Ему казалось, что мир вокруг просто сошел с ума… ровно до тех пор, пока на границе сознания отдельные детали не начали складываться в крепкую причинно-следственную связь.

Опасные мысли поселились в голове старшего помощника Кан Баззы, но только они могли хоть как-то оправдать случившееся.

Убрав бутылку с алкоголем обратно в бар, мужчина погрузился в тяжелые размышления о том, как без вреда для своего положения, докопаться до правды… и стоит ли это делать, если на Танатосе-4 он больше не мог доверять никому.

24. Без страха и надежды

Этот запах. Смрадный, душный, заполняющий пространство и проникающий под кожу тонкими липкими щупальцами, чтобы пропитать ее, чтобы остаться под ней навсегда. Почему-то он не преследовал его в видениях, что являлись ночью, не мерещился днем, как бывало иногда со звуками или голосами.

Но то, что запах именно тот, Титус До Готт понял сразу, едва с разума спала пелена милосердного забвения.

Он не спешил открывать глаза. Только сердце перешло в галоп, когда вернулось сознание и страх на миг взял верх над мыслями командующего. Мужчина сжал кулаки, попытался сдвинуть с места ступни, но тщетно. Конечности затекли — его привязали к столу очень крепко, должно быть, куда лучше, чем в прошлый раз. Вот только тогда он был худосочным мальчишкой, а теперь мог на равных выйти даже против Азгулада Бессмертного.

Пожалуй, он бы даже желал этого, но череп того людоеда уже много лет пылился в императорском музее на Галатраксе, среди множества других подобных трофеев. Должно быть, и базгулы хотели себе подобный экспонат.

Столько лет в упорном труде и вот он снова там, где все начиналось. Галлской фурии подрезали крылья, но удастся ли снова взлететь? Во истину, история всегда идет по спирали — все возвращается на круги своя, а невыученные уроки жизни будут снова и снова преследовать тебя, пока ты не будешь готов двигаться дальше. Ведь и в прошлый раз его подвело тщеславие и излишняя самоуверенность. Словно желторотый юнец, попался на ту же уловку.

Мужчина улыбнулся. Ему вдруг стало так легко, будто кто-то снял с его шеи тяжелый камень, что тянул к земле. И Титус До Готт рассмеялся — искренне, громко! Так, как не смеялся, должно быть, ни разу за всю свою нелегкую жизнь.

Эхо его голоса наполнило пространство и где-то вдалеке послышалась базгульская речь. Брань, быстрые шаги — мерные удары тяжелых подошв об пол, бряцанье металла… а мужчина все смеялся. Он был в эпицентре ужаса, в обиталище кошмаров, что являлись ему в ночи! Но именно здесь страх ушел. Титус До Готт понял, что наконец сделал это — посмотрел своему злейшему врагу в лицо. И этим врагом был вовсе не Азгулад Бессмертный или его проклятое племя.

— Что с этим? — Прогремел недовольный бас.

Мужчина открыл глаза — у входа, словно не решаясь войти, толпились трое или больше базгулов-громил, а прямо рядом с ним суетился не людоед, а странная пародия: субтильный, сгорбившийся мужчина, безухий и к тому же кривой на один глаз. При всем при том, он явно принадлежал к племени — был обрит на лысо, носил татуировки клана и шрамы посвящения на лице. Вот только у базгулов такие ублюдки никогда не доживали до зрелых лет.

— Чокнулся! Совсем чокнулся! — Испуганно верещал он, проверяя показания на мониторах, расставленных вокруг, трогая датчики, размещенные на теле командующего.

— Урва, что ты ему дал? Хозяин из твоей башки шнарг сделает, если этот загнется!

— Ничего не давал! Ничего! Каким привезли, таким и остался!

Узловатые ледяные пальцы кривого схватили До Готта за лицо, оттянув нижние веки, уродец заглянул в темные глаза, проверяя зрачки.

— В себе! Он в себе! Газ выветрился, он просто чокнулся, не иначе! Алдага, надо сказать хозяину, что проснулся. Что ты стоишь? Беги, падай в ноги, аззарха!