В её глазах

Извиняюсь за то, что потревожила ее, и вежливо прощаюсь, но она уже повесила трубку. Выплескиваю в раковину остывший кофе и делаю себе новый, исключительно ради того, чтобы чем-нибудь занять себя, пока перевариваю все услышанное. Это в самом деле возможно. Подозрения Адели вполне могут быть правдой. Я лишь начинаю прозревать. Несмотря на все мои вопросы, в глубине души я была совершенно уверена, что Роб должен быть все еще жив. Такие вещи не случаются в реальной жизни. Убийства. Спрятанные трупы. Такое бывает только в новостях да в фильмах с книгами. Не в моем унылом скучном мирке. Плюнув на кофе, отыскиваю в недрах бара забытую бутылку джина, оставшуюся с Рождества. Тоника у меня в хозяйстве не оказывается, но я от души разбавляю джин диетической колой и делаю большой глоток, чтобы успокоиться. Потом приношу из комнаты Адама лист бумаги для рисования и достаю ручку. Мне нужно хорошенько все обдумать. Начинаю я со списка.

Дэвид. Хочет денег или защитить себя от Адели? И то и другое?

Роб. Исчез. Где-то на территории поместья? Что было описано на страницах, которые вырваны? Ссора? Предложение денег?

При мысли о тетради я вспоминаю одно из подозрений Роба и вношу в список и его тоже.

Родители Адели. Был ли это в самом деле несчастный случай. Кто больше всех выиграл – Дэвид.

Родители Адели. Ну конечно же! Почему я раньше об этом не подумала?! Это в Интернете должно быть точно. Пожар наверняка был громкой новостью. Я смотрю на часы: без четверти пять. Пора идти за Адамом, и от этой мысли я сначала испытываю желание завопить от досады, а потом немедленно становлюсь сама себе омерзительна. Все это время я так ждала, когда он наконец вернется с каникул, а теперь сбагриваю его на продленку, хотя это вовсе не обязательно, и возмущаюсь тем, что он мешает моему… моему – чему? Расследованию убийства? С трудом удерживаюсь, чтобы не рассмеяться, настолько ужасно и абсурдно это мое внутреннее признание одновременно. Потому что это именно то, чем я занимаюсь. Я пытаюсь восстановить картину убийства.

Придется покупать бутылку вина.

Я люблю моего мальчика, но терпеть не могу, когда он капризничает, а после приезда из Франции капризов определенно прибавилось.

– Но я еще не хочу спать! Я не устал.

– Пора ложиться в кровать, и точка. Марш надевать пижаму!

– Еще всего одну игру!

– Адам, я сказала – марш!

Он с демонстративно надутым видом удаляется в свою комнату, сопя и что-то недовольно бурча себе под нос, но одного взгляда на мое лицо ему хватает, чтобы понять: дискуссия закрыта. Я раскрасила вместо него раскраску, которую ему задали на дом в группе летнего пребывания, он поужинал и поиграл в какие-то игры, и теперь мне не терпится поскорее уложить его спать, чтобы продолжить мои сетевые изыскания. Пока он не лег, заниматься этим я не могу: он будет все время стоять у меня за плечом и задавать вопросы.

– И зубы почистить не забудь! – кричу я ему вдогонку.

Хлопает дверь ванной. А ведь именно это нас и ждет в его подростковые годы, осознаю я вдруг. Недовольство жизнью и вызывающее поведение, слегка разбавленное редкими крупицами радости, которые окупают это все.

От этой мысли мне становится грустно. Поднимаюсь с дивана и иду читать ему на ночь и задабривать, чтобы он вновь превратился в моего веселого малыша. Интернет может подождать еще десять минут.

К половине восьмого он засыпает, и я возвращаюсь за свой ноутбук с большим бокалом вина.

На этот раз поиски не занимают много времени. Девичья фамилия Адели записана у Роба в тетради, и запрос по ключевым словам «Резерфорд-Кэмпбелл пожар» вываливает на меня тонны информации: главным образом статей о последствиях, как в национальных, так и в местных газетах. Их там десятки страниц. Обнаружив такое обилие данных, я задаюсь вопросом: почему мне даже в голову не пришло поискать раньше, когда Адель только мне обо всем рассказала? Когда она дала мне тетрадь.

Поначалу мое внимание всецело поглощено фотографиями. Ну еще бы. Я открываю ссылку за ссылкой, пока у меня не образуется чуть ли не пятнадцать открытых вкладок. Я нахожу снимки поместья с воздуха до и после пожара. Да, Адель не шутила, говоря, что поместье у них было немаленькое. На второй фотографии видно, что часть особняка выгорела до черноты, но даже то, что уцелело, втрое, если не вчетверо больше обычного дома. Здание из светлого камня выглядит так, будто простояло не менее пары сотен лет. Построено в эпоху поместного дворянства. Его окружают леса и поля, укрывая особняк от любопытных глаз. Я пытаюсь представить, как он выглядит сейчас. Интересно, следит кто-нибудь за территорией? Или она заросла и заброшена?