В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

Не верь тому, что будут писать про меня. Я сам решил себя убить. По твоей инициативе. Я — Александр. Полное имя моё звучит гордо. Я наконец в нём признался. Оно было до меня и останется после. Люди, фолки, амфи. Мне не важно, кто будет носить его. Но однажды это имя принадлежало мне. До того момента, как ты зашёл в мой кабинет. Лишь та — ошибка, что не исправляется. И да уберегутся фолки от лжепророка»

Глава 12

Хён Соку понадобилось время для того, чтобы отучить своих бывших коллег называть его подполковником. Когда они впервые услышали эту новость, то посчитали правильным наполнить здание почтительным молчанием. Раз подполковника Квона больше нет, значит есть полковник Квон. С его всегда уважаемым статусом не могло случиться ничего другого, кроме возвышения по карьерной лестнице. Но они ошиблись. Хён Сок сообщил, что отошёл от дел по собственному согласию, и реакция его старых товарищей совсем никак не изменилась. Лишь единицы склонили головы, приняв вид, полный сожаления и отчаяния. То были люди, следовавшие за подполковником Квоном в Сварог. Всю последнюю неделю единственный город фолков хранил молчание. Никто, кроме пяти человек и одного фолка, не понимал того ужаса, что в любой момент мог обрушиться на Вайнкулу. Остальные же с большой для себя радостью приняли нового подполковника Арно. По отделу пронеслись одобрительные овации. Так встретили Эндрю, не проводив при этом Хён Сока. Но он сам того заслужил. Никто не интересовался им точно так же, как и он не обращал внимание ни на кого, кроме своей работы.

Заголовки пестрели пропагандой диверсии бывшего подполковника Квона. «Глава первого отдела по делам межрасовых коммуникаций позволил себе невозможное! Как бывший Герой пал до клеветы в сторону фолков и очернил своё имя!». Народ желал видеть правду, её ему и преподнесли. Отрывки с записи диктофона Хён Сока оказались в общем доступе, но никто не желал слышать в них суть, ставящую под сомнение ложный авторитет дато. Люди не заметили ошибок Конона, но с радостью рассмотрели недочёты Хён Сока. То была доля большая, но не исключительная. Веру в дальновидность подполковника Квона ещё старались сохранить, да вот только оглашать то было не принято. Последние островки разума под гнётом всё запрещающей агитации старых устоев ушли в подполья и незримые улицы Округов. Им ещё было что обсудить перед тем, как позволить социальной морали занять свои забитые сомнениями головы.

Эндрю наказал Хён Соку обращаться к нему в стенах ПОПДМК исключительно на «Вы». Так он поставил между ними границу. И подполковник Арно был бы только рад воздвигнуть стену выше, только вот смелости на это у него не хватало. У Эндрю в принципе мало что осталось после того, как он принял на себя ещё больший долг. Хоть Хён Сок и старался ему с ним помочь, Эндрю не желал принимать никаких поблажек. Он так же ни разу не вышел на связь с главой органов внутренних дел, хотя за такое его и могли лишить работы. Подполковник Арно знал, что ему ничего не посмеют сделать, но не потому, что он имел там своих знакомых и точно помнил отношение министра к себе. Его просто не смогут уволить. Ведь иного кандидата у них нет. Вернуть Хён Сока на прежнее место значило бы для них согласиться со своим унизительным поражением, а никто другой, кроме него, не рискнул бы занять эту должность сейчас. Языки роптали, волненья возрастали.

Подполковник Квон ничего не мог сделать. Он ни предотвратил угрозу, ни добился от врага признания. Странности дато Конона ещё не говорили о его причастности к происшествию в третьем Округе. Хён Сок оказался бездарным подполковником — так ему заявило начальство Управления организации деятельности уполномоченных по делам межрасовых коммуникаций на то же утро, что он вернулся из Сварога. Всё это казалось невыносимым сном и бредовым кошмаром. Лин не стала подбадривать брата и оставила его на попечительстве Кэсси. Одна только Кассандра оказалась согласна быть рядом с Хён Соком в это сложное для всех, кроме неё самой, время.

Фолка на освободившееся место нашли быстро. Им оказался один из тех, кто вслед за неизвестным кумиром окрашивал волосы в цвет древесины. Он был статистом. Хён Сок ни за что не заприметил бы такого, как он. Незнакомец, что присвоил себе чужое потёртое кресло. До звания офицера повысили другого, того самого фолка, что был очевидцем произошедшего в Свароге. Хён Сок никогда не замечал этой женщины, но точно помнил, что свою работу она сдавала вовремя и по своей части была хороша. Только вот она слишком много болтала о Боге Отце и Великой Матери.

Даже в такое непримечательное место, как первый отдел по делам межрасовых коммуникаций, тянулись оригинальные кадры. Одним из подобных был Гефест Лила. Он всегда умудрялся приходить в те моменты, когда в его присутствии нуждались меньше всего.

— Подполковник Квон, рад видеть Вас в добром здравии.