В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

— Чего? — в удивлении Хён Сок выронил из рук сигарету. Уже с несколько дней он не слышал такого к себе обращения. Лишь закинув в урну ещё не начатую, но уже потерявшую для него любую привлекательность сигару, Хён Сок поднял глаза. Как и всегда полный энтузиазма парнишка склонился перед ним в неизменном уважении. — А, это ты, Гефест.

— Простите, не хотел Вас пугать, сэр. — Он неловко потёр руки, взглядом провожая новую сигарету, которую Хён Сок уже успел выудить из пачки. — Не знал, что Вы курите.

— Да вот, только начал.

— И давно?

— Прямо сейчас. — Хён Сок сделал затяжку, затем ещё одну, в сторону выпустил тонкую струйку белого дыма и потушил бычок о пепельницу на урне. — Ну и дрянь. Всё никак не могу вызвать у себя зависимость. Ничем теперь работу не заменить. Смех какой.

— Зачем же Вы курите, если Вам так не нравится? — Гефест понимал многое, но не это. Ещё никогда он не мог застукать подполковника Квона не то что без дела, но и с пачкой табака в руках.

— Думал начать пить, но проку от меня и без того никакого. Чтобы его стало меньше, меня должно и вовсе не быть.

— Ясно. — Парень качнул головой в подтверждение своих слов. — Так на Вас повлияли недавние события. Я мог бы и сразу догадаться.

— И какие же это, по-твоему, события? — он продолжил попытки приучить себя снимать стресс сигаретами, но вот только дым от них был противен ему даже тогда, витал он рядом с другими.

— До сих пор неразгаданная пропажа Эмили Брамс, гибель невинных людей и таинственное исчезновение Алека, главы патруля третьего Округа. Заметно, какой след на Вас оставили все эти происшествия. Но Вы всегда были сильным, господин подполковник. Мир не знал человека Вашей отваги и подобного Вам мужества.

— Люди на Ньюэре уже как четыре года обогнали меня по всем этим параметрам. Ты и сам это знаешь. — Хён Сок улыбнулся и выдохнул целое белое облако. — У меня не осталось никакого достоинства.

— Если Вы недостойны, то недостоин никто.

— Правда, что ли? — он засмеялся, ненароком рукой прикрывая рот. Не сказать, что ему сильно польстило, но старый подполковник был бы явно доволен таким к себе отношением. — Эндрю вот, например, сработался получше моего. Я ему и в подмётки не гожусь. Может, теперь он сможет помочь тебе с твоим полётом на Нью.

— Господин подполковник, что Вы такое говорите? — не то, чтобы Гефест робел перед такой открытостью Хён Сока, совсем нет. Вот только в этот раз, в отличии от всех прошлых, обстоятельства заставляли думать, что именитый Квон намеренно перед ним унижается.

— Может перестанешь так меня называть? Я теперь просто Хён Сок. Подполковник теперь Эндрю.

— Но как такое может быть, сэр? Вам ведь всегда была уготована одна лишь дорога — наверх.

— Я не справился. Ты что, не читал новости? — вновь попытавшись закурить, Хён Сок бросил это неблагодарное занятие. Почти полная пачка сигарет оказалась смята и выброшена точно так же, как и его простое человеческое желание хоть в чём-то найти своё успокоение. — По дороге в Сварог попал в кювет. Перевернул всё вверх дном, поддался указке свыше, да только для того, чтобы Вайнкула смогла спать спокойно. — Он старался не думать о том, что переусердствовал и своими действиями вызвал новый катаклизм. Последние несколько дней были спокойными, и, в отличии от начальства ДУиОДУПДМиМВ, министр похвалил его за отлично проделанную работу. Хён Сок лишь надеялся, что принял правильное решение. Но письмо Алека ни на минуту не выходило из его головы.

— Почему же Вас отстранили от работы? — Гефест решительно ничего не мог сообразить. В представлении любого, кто знал Хён Сока недостаточно близко, такого человека, как он, не за что было судить.

— Это удобно. Министерство лишилось крысы, — он невольно вспомнил о дато и нахмурился, — что тайно точила зуб на фолка. Сын Конона стал причиной смерти моего отца. Все теперь думают так, а мне и плевать. Пусть считают, что я дурак, непонимающий, что Квон Му Хён погиб по собственному желанию, и никто его под тот грузовик не заманивал. — Хён Сок тяжело выдохнул и опёрся о кирпичную стену ПОПДМК. Фигура его укрылась в тени, а раздражение проявилось в дрожи одних только уголков губ. — Все в моей семье умирали по воле не Божьей, а лишь своей собственной. Хотя, спроси ты какого фолка о том, что он думает об этом, то тот бы без раздумий ответил, что любая воля людская — Божья.

— От чего Вы так уверены, что дато Конон знал, что Вы сын именно того человека? Догадался по Вашей фамилии? — он быстро вник в суть проблемы, но всё никак не мог принять один очевидный факт.

— Дато был в курсе правила, по которому в уважении подполковника зовут рангом выше. Осведомлённости старичка может позавидовать разве что один лишь Эндрю. Если кто-то нашептал ему об этом, то и обо мне он должен был знать. Просто чтоб ты понимал, в тех статьях, что я видел, ничего не ясно о сути дела. Все говорят лишь о том, что я оскорбил Конона. Но правда в том, что мой отец мёртв потому, что решил прыгнуть под грузовик вместо сына дато. И даже Эндрю всё не известно в таких подробностях, как тебе.