В финале Джон умрет

За твоей спиной волк
Нет, постой, это просто пес…
О черт! Хобот! Хо-о-обот!
Верблюжий холокост! Верблюжий холокост!

Джон грянул первое соло. Несколько монстров принялись жевать шнур его гитары.

Звук умер, сменившись слабым, жалким треньканьем пальцев по струнам.

Толпа монстров двинулась в нашу сторону. Сообразив, что нужно делать, Джон подбежал ко мне, вырвал микрофон, и начал подражать звукам гитары.

— ВА-А-Ава-ва-ва-ва-ва, ви-ву-ви-ви-ви-ву…

Мне показалось, что это не сработает. Я обернулся, увидел, как доктор Маркони лезет к фонтану по груде частей тела, и последовал за ним — наступил на чье-то лицо, на комок из шести рук, на задницу.

Водоем почернел — но не как нефть, а как мрак пещеры. На поверхности не ни отражения, ни ряби — даже когда в воду зашел доктор Маркони. С крыльев ангела стекал черный дождь.

Вскарабкавшись на кучу плоти позади нас, Джон завопил:

— ВА, ДУ-ДУ-ДУ-ДУ-У-У-ДУ-ДИ-ДУДУ…

Стоя по колено в черной жидкости, Маркони коснулся статуи.

— Отец и Сын, просим Вас…

Джон доиграл соло и перешел к третьему куплету.

Моя шляпа пахнет смазкой,
Ее трогать я не хочу.
Стой, она же не моя! И это не шляпа!
Верблюжий холо…

Твари перегрызли кабель микрофона. Звук умер.

— …на водах этого фонтана. Мы просим об этом нашего Спасителя, Иисуса Христа. Аминь.

Маркони сделал шаг назад.

Ничего.

Джон повернулся к приближающимся монстрам и крикнул:

— А ТЕПЕРЬ ЛИЖИТЕ СТАТУЮ!

Внезапно черная жидкость в фонтане поднялась, покрыла ноги статуи, стала вытекать за пределы бассейна. Я наклонился, схватил Маркони за пиджак и потащил. Я не знал, что происходит, но мне казалось, что находиться в эпицентре нам не стоит. Маркони подошел к краю бассейна, вытащил одну ногу из черноты — и мы с ужасом увидели, что у него нет ноги. Все, что оказалось ниже поверхности, исчезло; брюки заканчивались аккуратной линией отреза, за которой начиналась пустота…

…а затем нога появилась снова, целехонькая. Это было похоже на игру света и тени. С новыми силами доктор выпрыгнул из бассейна. Я занервничал, увидев, как черный прилив накрывает мои белые кожаные туфли.

Джон с Дженнифер помогли нам взобраться по стене из человеческих конечностей, а затем мы все помчались по залу. Раздался свист, словно ветер завыл в ветвях. Я увидел пару стульев, ползущих к фонтану, и почувствовал тяжесть внутри, словно наглотался железных шариков и теперь пытаюсь убежать от электромагнита.

Один из монстров понесся к нам, но внезапно что-то подняло его в воздух и засосало туда, где, по моим представлениям, находился портал, ведущий прямо в ад. Вой усиливался, стал оглушительным, похожим на звук, который издает двигатель авиалайнера. Стулья летели по воздуху, словно их бросали десятки рассерженных баскетбольных тренеров. Мы пробирались вперед; я слышал чьи-то крики, но в общем шуме слов было не разобрать. Схватив меня за рубашку, Джон указал на небольшое пространство за сценой; там оставалось достаточно места, чтобы присесть на корточки и спрятаться. Дженнифер крикнула что-то, похожее на «Тодд!».

От ламп на потолке полетели искры, и зал погрузился во тьму.

Загорелись небольшие группы огней аварийного освещения; в их свете крылья ангела тускло заблестели. Спотыкаясь, мы пробрались за сцену, прижались друг к другу, словно жертвы торнадо, и стали ждать.

Тишина. Набравшись храбрости, я высунулся из-за угла и посмотрел на темный колодец. В темноте мелькали какие-то силуэты; из портала появлялись фигуры, похожие на человеческие тени по десять футов высотой, отделившиеся от своих хозяев. Крошечные глаза теней сверкали, будто огоньки сигарет.

Одна за другой, плечом к плечу безмолвные фигуры выплывали из портала и бесшумно заполняли зал, словно нефтяное пятно, украшенное созвездием мерцающих красных глаз.

Они подобрались совсем близко к нам.

И тут тишину нарушил низкий, скрежещущий звук, словно где-то прорвало трубу отопления. Из-под пьедестала, на котором стоял ледяной ангел, поднялись клубы дыма или пара; под основанием статуи загорелся белый свет, словно она — ракета, которая вот-вот взлетит.

Звук усиливался, усиливался, усиливался; он стал похож на болезненный вопль.

Раздался грохот — такой громкий, что меня чуть не разорвало напополам. Я крепко зажмурился, обхватил голову руками и попросил Бога простить меня за то, что я случайно уничтожил его творение.

Я почувствовал удар, а затем возникло ощущение легкости, невесомости, какое бывает при пробуждении.

Моего плеча коснулась чья-то рука, и я дернулся, как будто она — раскаленное клеймо. В зале снова стало тихо. Сколько прошло времени? Я чувствовал себя как человек, который проснулся в полной темноте и не может понять, день сейчас или ночь.

Открыв глаза, я увидел Дженнифер; за ней стояли Джон и Маркони. В зале горел свет. Джен помогла мне подняться, и я повернулся к центру зала.