В фиордах, где не заходит солнце

Слоняюсь вокруг домика. Лед и снег на горе, над нашим «водопроводом», со времени моего прибытия изрядно подтаяли. Отступили вверх. Иду попрощаться с гнездом пуночки. Оно уже опустело. Птенцы покинули родимую расщелину.

Удастся ли мне сегодня перебраться на «Коммунар»? Если нет, то когда придет он во второй раз?..

Над Датским снова висят «тарелочки» — предвестники паршивой погоды. Одна над другой, три штуки. И никакой ветер их не гонит. Неподвижны. А другие облака летят по небу наперегонки.

Но вот ветер как будто стихает. В пятнадцать часов «Коммунар» радирует, что вышел в море и взял курс на Магдалину. Следующий сеанс связи в двадцать тридцать. Значит, снова ждать.

Море улеглось. Несший ясную погоду норд успокоился. Облака спустились ниже. День становится мрачным, серым.

Последние переговоры. Оказывается, консул на «Коммунаре». Буксир скоро будет на траверзе Магдалины. Нам надлежит немедленно отправляться туда.

Облака ползут над морем, над самыми склонами гор. Полный отлив. Ветра почти нет. Волна пологая, «ленивая».

Мотор тарахтит бойко. На этот раз он и во время отлива не барахлит, — видимо, осознал важность похода.

Плывем вдоль берега к Магдален-фьорду. Справа та самая морена, которую мы с Сергеем недавно переползали. С моря выглядит она куда приятнее, нежели тогда, когда елозишь по ней на животе.

Хоть волны и пологие, но Анатолий правит наискосок, не подставляет ни кормы, ни носа, лавирует. Однако, огибая мыс у самого входа в фиорд, волей-неволей приходится стать точно под волну. Сейчас она ударит в корму! Неизбежно.

Водяная гора нарастает под нами, а перед носом «Казанки» — покатый склон, зеленоватый, прозрачный. Мы наклоняемся и скользим вниз. Совсем как при катании с гор — летим на саночках по пушистому снегу — ровно, мягко, все быстрее и быстрее. Лодка совершенно не слушается руля. Вот так разгонится, вонзится в горбящуюся перед нами волнищу, и черпанем водички…

— Держись, братцы! Пан или пропал…

Анатолий произносит свое предупреждение совершенно спокойно, будто приглашает нас чайку попить. Вцепились в борта. Что мы еще можем сделать? Разлетевшаяся «Казанка» замедляет бег, выравнивается. Моторчик снова нормально пофыркивает. Карабкаемся на очередную волну.

«Коммунара» не видать.

Тарахтим к тому берегу Магдалины, где когда-то стоял временный поселок китобоев. Там мы в безопасности. Пусть на открытом месте гуляет волна — в фиорде тихо.

Магдалина нынче совсем не такая, как в первое наше посещение. И узнать нельзя. Нет солнца, не сияют ледники. Они только белеют, а грани их, спускающиеся к воде, синеватые. И горы не так черны, как при свете солнца и сверкании ледников. Их острые вершины скрыты до половины туманной серой мглой. И все-таки чарующе прекрасна несравненная красавица Шпицбергена — Магдалина.

Зеленоватые прозрачные воды плещут у подножия голубого льда. Язык его навис над волнами. Синеет, источенный, в промоинах и сосульках таинственный ледяной дворец. Стены его высоки и отвесны.

Близко к нему не подходим — вдруг да отколется кусочек…

У Анатолия хорошее настроение. Шутит. «Кусочек»… Редкое зрелище — увидеть рождение айсберга. Но сегодня мы от него воздержимся. Когда от нависшего на;1 водой ледяного массива отламывается глыба, она целиком скрывается, потом выныривает и снова погружается. Волна поднимается такая, что для нашей лодочки, хоть мы и не близко от этого места, замечательное зрелище может окончиться плачевно.

Неподалеку от ледника в фиорд выступает порядочный плоский мыс — полуостров, отгораживающий уютную бухточку, сплошь забитую маленькими синими айсбергами. Ветер и течение загнали их сюда, и никак не найдут они дорогу к чистой воде. Плавает между льдинами нерпа. Заметив нас, она скрывается в воде, высовывает мордочку и вновь ныряет. Вот она уже у — самого ледника! Знает, бедолага, чем пахнет встреча с человеком.

Заруливаем в бухту, пролезаем между плавающими льдинами, выходим на пологий берег. Прекрасный песчаный пляж, широкий, напоминающий нашу Палангу. Даже странно вновь видеть песок. Сколько уже времени я на Шпицбергене, но настоящий, мелкий, чистый прибрежный песок увидел впервые.

У основания мыса, где он повышается й переходит в небольшую горку, сложенная на цементном растворе каменная пирамидка — памятник поселку, существовавшему здесь между 1600 и 1750 годами, памятник жившим здесь людям. Как гласит надпись, пирамида сооружена в 1930 году правительством Норвегии.

Вокруг нее невысокие каменные холмики, замшелые, покрытые лишайником. Могилы, безымянные, без дат…

Наконец далеко в море под низко нависшими тучами зачернел «Коммунар».

Приближается. Ждем, когда войдет он в фиорд. Плыть навстречу ему, на открытую воду, ой как не хочется! Из трубы буксира выскакивает белое облачко, вскоре доносится низкий гудок. Пускаем вверх зеленые ракеты; мол, мы здесь. Но судно внезапно меняет курс. Становится ясно, что там не увидели наших сигналов. Ракеты сразу ныряют в туман. У капитана, очевидно, нет подробной карты фиорда, и он сюда не пойдет. Приходится двигаться нам.

Снова с трудом карабкаемся с волны на волну.