В Флибустьерском дальнем море

Уже совсем не соображая, что же я делаю, я надавила ручку и дверь бесшумно открылась. Шаг и...

ЧТО ЭТО?!

Я застыла, разглядывая непонятное существо с многочисленными руками и ногами, которое, словно ребенок, каталось по кровати. Существо вдруг повернуло ко мне голову - нет, две головы, одна была Мишина, хотя лицо казалось незнакомым, столько в нем было от зверя, а другая... Другая принадлежала молодой брюнетке, и на ее лице медленно проступала досада. Дурочка, ты же ничего кроме счастья испытывать не должна!

Боже!..

Смысл сцены стал ясен скачком, внутри что-то оборвалось, в ушах зашумело, краска бросилась в лицо, и я, не помня себя, рванула прочь.

Прочь! Подальше от предателя! Развратник! Да как он только!.. Там же должна быть я! Я! Я! Я!

Тут в памяти всплыло Мишино лицо, в котором не было ничего человеческого, и, наверное по какой-то ассоциации, мне вспомнилась такая же плотоядная рожа Жмыха, когда он грубо и торопливо овладевал мной, наваливался сверху, даже не раздеваясь, и, быстро кончив, слезал словно с чего-то гадкого.

В свою каюту я пробралась украдкой, по счастью никого не встретив на пути. Моей напарницы Юльки в каюте не было. Я с ненавистью сорвала с себя казавшийся совсем недавно восхитительным наряд, и, напялив ночнушку, повалилась в постель.

Сделала я это главным образом, чтобы избежать беседы с Юлькой. Мне казалось, что после случившегося я ни за что не засну, но вот заснула. Незаметно, сама не помню как.

А потом я проснулась посреди ночи и долго лежала с открытыми глазами. Ни о чем я при этом не думала. Так, какие-то не связанные между собой куски, фрагменты размышлений, обрывки полузабытых воспоминаний, и, перекрывающий все это, периодически накатывающийся волной стыд пополам с обидой. Забвение сна пришло только под самое утро, и тут же, безжалостно прерывая его, раздался бодрый (она по утрам всегда бодрая) Юлькин голос:

- Наташка! Подъем! Умывание, одевание, макияж. На завтраке мы должны выглядеть красавицами.

- Не хочу быть красавицей, - еще спросонья заявила я. После вчерашнего вечера и полубессонной ночи мой внешний вид стал мне безразличен.

Но Юлька не отставала. Пришлось встать и выполнить все неизбежные утренние процедуры. Косметики я наложила самую малость, а из одежды напялила обычное форменное платье. Зато Юлька постаралась за нас двоих, и в итоге выглядела просто сногсшибательно. Была бы я мужчиной - честное слово, я бы в нее в то утро влюбилась.

Ох, как мне сегодня не хотелось идти в ТОТ коридор! Я даже подумала, не поговорить ли с Юлькой насчет обмена, но испугалась, что она догадается о причине, и не заговорила. Неприятный, всеохватный стыд за вчерашнее, полубессонная ночь - я была в каком-то тумане, когда за спиной открылась дверь ЕГО каюты, и ЕГО до боли знакомый голос произнес:

- Девушка, извините, вы не могли бы немного прибрать у меня? Если вам не трудно.

Я повернулась. Борин стоял босиком в одном халате и, попыхивая ароматной сигаретой, смотрел на меня.

- Разумеется, нетрудно.

Я шагнула в его каюту (он галантно посторонился) и огляделась.

Постель была не застлана, одеяло горбилось безобразными складками, но в остальном все было в относительном порядке. При виде постели, на которой вчера происходило ТАКОЕ, краска залила мне щеки. Дыхание перехватило. Я стояла сама не своя, и с радостью провалилась бы на палубу ниже.

Миша внимательно посмотрел мне в глаза, и от его цепкого взгляда по телу прошла истома, а внизу живота потеплело. Я не выдержала, отвела взгляд, и, пытаясь спастись делом, повернулась к постели, шагнула к ней и вдруг почувствовала, как на мои плечи легли сильные мужские руки. Я сразу ослабела, лишилась воли, а его ладони уверенно, прямо через платье, стали сильно мять мне груди. Сама не своя, я прильнула к Мише спиной. Одна из его рук пошла ниже, хватка немного ослабла, и я наконец-то смогла повернуться к нему лицом.

Поцелуй был обжигающ и долог. Мир погрузился в сладкий туман, и в этом тумане я чувствовала, как Мишины руки начали стягивать с меня платье...

Я сама взялась за колготки и трусики, приспустила их, но дальше надо было нагнуться. Миша без слов понял мои затруднения, мягко посадил меня на кровать и одним движением стянул с меня остатки одежды. Еще несколько жадных поцелуев в губы, его голова пошла вниз, задержалась у шеи, спустилась к груди... Вот сейчас он пойдет еще ниже, и я стала откидываться на спину, чтобы открыть для поцелуев ВСЕ, но Миша удержал меня, встал и распахнул халат.

Прямо перед своим лицом я увидела его член, набухший и крепкий, и тут Мишины руки направили мою голову к нему. Я взяла его в рот, принялась усиленно работать языком, и все это время Миша теребил мои волосы.

Член напрягся еще больше, я поняла, что сейчас произойдет, но Миша не дал мне отодвинуться. Мой рот наполнился влагой, она прибывала толчками, и, чтобы не захлебнуться, я вынуждена была глотать ее...