Каждая из старушек по-своему переживает переселение деревенских в поселок. Одна из них, Сима, была «пришлой», одинокой: ни родных, ни близких, ей из деревни одна дорога – в дом престарелых. Настасья считает, что среди чужих «в одну неделю с тоски» помрет. Муж Настасьи Егор после мучительных колебаний, считая, что «может, попужать … только хочут, а ниче не сделают», всё-таки «со зла или от растерянности подписался на город, на тот самый, где строилась ГЭС» и переехал на новое место. Богодул, «пташка божия, только что матерная», никуда вообще не собирался уезжать с родного острова: «С места ни ногой!», – кричал он. Старики, даже те, кто решился, не торопились, в принципе, переезжать, тянули, «как перед смертью стараясь надышаться родным воздухом». «Все, что недавно еще казалось вековечным и неподатным, как камень, с такой легкостью помчало в тартарары – хоть глаза закрывай». Только Дарья, «высокая и поджарая», держит себя в руках по мере сил. Она считает себя хранительницей традиций, вокруг неё сконцентрирована философская проблематика повести, окружающие невольно тянутся к этой сильной и неординарной женщине. Влияние Дарьи, пользующейся всеобщим уважением, на односельчан велико. Дарья сама справлялась и по дому и со всей своей многочисленной живность. Она и духом достаточно сильна, чтобы чувствовать личную ответственность за все происходящие, считая, что именно с неё и будет спрос: «И что водой зальет, навроде тоже как я виноватая. И что наособицу лягу. Лучше бы мне не дожить до этого».