В глубь веков<br />(Таинственные приключения европейцев сто тысяч лет тому назад. В дали времен. Том III)

Долго никто не решался нарушить господствовавшего молчания, пока Ганс не обратился, наконец, со следующими словами к Иоганну, все еще сидевшему на своей черепахе.

— Ну что же, Иоганн, поплывем мы на ту сторону на нашем живом пароходе?

Бедный Иоганн мог только отрицательно покачать головой.

— Да что же это за животное? — в свою очередь спросил Бруно, обращаясь к профессору.

— Это «сиватерий», — отвечал тот, — гигантский олень, схожий, впрочем, с быком. Он водился в Индии в доисторические времена вместе с колоссохилесом, на котором сейчас сидит Иоганн. До сегодняшнего дня животные эти считались вымершими, так же как и те рыбы и растения, которые найдены нами по ту сторону реки. Но сегодня, друзья мои, нам удалось открыть на земле уголок, который, как бы сохранившись от изменений, представляет картину поразительного сходства с жизнью давно минувших тысячелетий.

— Да, да, — мрачно произнес Ганс, — я, пожалуй, могу прибавить к твоим словам, что, по-моему, сходство это заходит уж очень далеко.

— Очень далеко? Что ты хочешь этим сказать? — спросил Бруно.

— Я хочу сказать, Бруно, — с расстановкой отвечал Ганс, — что твой вчерашний опыт был, кажется, удачнее, чем мы думали.

Эти слова словно громом поразили несчастных.

Глава IV Дядя Карл со своими спутниками ищет гостеприимства у первобытных людей

руно первым пришел в себя от изумления, вызванного столь неожиданной догадкой брата.

— Неужели же Ганс, ты и в самом деле предполагаешь, что в настоящую минуту мы перенесены в столь глубокую древность! Ведь еще вчера ты не только отрицал возможность чего-либо подобного, но даже и меня убедил в нелепости такой мысли!

— Нет, нет Ганс, — лепетал Иоганн, заметно бледнея, — ради Бога, не пророчьте нам еще и этой беды!

— Я тоже склонен думать, что ты, Ганс, ошибаешься, — говорил и профессор Курц, хотя по взволнованному голосу было видно, что в душе его уже шевельнулся червь сомнения.

— Да перестаньте же, господа, боязливо отворачиваться от действительности, которая, к сожалению, слишком очевидна; а если вы все еще хотите отрицать ее, так объясните мне: куда девался наш проводник; откуда близ нашей пещеры вместо ручья — появилась река; почему здесь также оказалась река, тогда как на карте обозначена лишь долина; и неужели же, дядя, ты станешь утверждать, что природа специально для нас приготовила сюрприз, собрав в этом уголке Декана целую коллекцию представителей давно вымершей флоры и фауны; да и как могло случиться, чтобы все это, существуя в наши времена и находясь чуть не на большой дороге, до сих пор не было обнаружено, хотя бы, например, тем же Вагнером!..

— Нет, господа, я не сумею, конечно, объяснить вам того, что произошло с нами, но у меня хватает мужества не отрицать факта только потому, что он мне непонятен.

— Перестаньте же обманывать самих себя, а вместо того я предлагаю вам хорошенько обсудить наше положение, которое, кстати сказать, я вовсе не нахожу безвыходным, — надеюсь, Бруно, что если средство, перенесшее нас сюда, оказалось действительным, то не менее действительным окажется и то, при помощи которого мы можем вернуться обратно!

Бодрая и уверенная речь Ганса подняла упавший дух его спутников и на призыв его к деятельности первым откликнулся Бруно.

— Ганс, ты молодец! — воскликнул он, — и, конечно, прав, полагая, что в настоящий момент мы оторваны от наших времен, но из этого не следует, конечно, что единственное наше утешение заключается в грустно опущенных носах. Господа, ведь стоит только нам добраться до нашей пещеры и я ручаюсь вам, что мы благополучно возвратимся в ХХ-ый век.

Услышав это, Иоганн решительно поднялся со своей черепахи.

— Так, значит, в настоящую минуту мы действительно находимся в допотопных временах? — мрачно спросил он, обращаясь к профессору Курцу.

— Дорогой мой Иоганн, — уклончиво отвечал тот, — я не вполне ясно понимаю, что, собственно, вы понимаете под словами «допотопные времена». С геологической точки зрения, если даже допустить, что Ганс и Бруно не ошиблись, мы все-таки находимся в наших временах, а именно в начале последнего четвертичного периода. Вы сами видите, что природа этих времен почти ничем не отличается от нашей и я уверен…

— Позвольте, господин профессор, — прервал его Иоганн, — я очень рад, что, по вашему мнению, мы находимся в наших временах, но правду вам сказать, меня все-таки беспокоит то обстоятельство, что вы припутываете сюда геологию, а потому я очень прошу вас сказать мне попросту, в числах, в каких именно годах мы находимся и, если только это для вас возможно, — заискивающим уже тоном окончил он, — то я попросил бы вас обходиться бес миллионов.

— Ну, до этого дело, конечно, не дошло, — ободрительно отвечал ученый, — но все же мы удалились от наших дней, судя по этой природе, тысяч… тысяч…

— Боже мой, значит, без тысяч никак нельзя обойтись, — жалобно заметил Иоганн, — ну, на сколько же тысяч?

— Да я так думаю, что не меньше, как тысяч на сто!