В глубинах Балтики

В воскресенье 22 июля 1945 года, в день праздника Военно-Морского Флота, на Таллинском рейде состоялся парад военных кораблей. В почетном строю находилась и украшенная флагами расцвечивания Краснознаменная подводная лодка «Лембит». «Морскому охотнику» под командованием Героя Советского Союза капитан-лейтенанта Обухова выпала почетная миссия. Утром, когда он стоял у причала в Купеческой гавани, на борт прибыли для приветствия военных моряков Председатель Президиума Верховного Совета ЭССР Варес, секретарь ЦК КП(б) Эстонии Каротамм, начальник Политуправления КБФ генерал-майор Торик, Председатель Совета Народных Комиссаров ЭССР Веймер, представители командования Советской Армии, ряд ответственных партийных и советских работников и делегация от трудящихся Эстонской республики. [272]

Катер с гостями и принимавшим парад вице-адмиралом И. Д. Кулешовым обошел все стоявшие на рейде корабли. Моряки, выстроившиеся на верхних палубах кораблей, отвечали на поздравление с праздником громким троекратным «ура».

Отсюда, из Таллинской гавани, 12 августа 1941 года лодка «Лембит» уходила в свой первый боевой поход. 27 августа под обстрелом врага мы уходили с рейда на восток. Мы не сомневались, что вернемся сюда победителями. Так и свершилось.

Праздник моряков в столице Эстонской ССР прошел при ликовании всего народа, шумно и весело.

Вторая встреча с «Нюрнбергом»

После парада перешли в порт своего постоянного базирования. Я очень удивился, когда в конце октября в военную гавань Либавы вошел крейсер «Нюрнберг» и ошвартовался. На его борту находился бывший начальник штаба КБФ вице-адмирал Ю.Ф. Ралль. Я попросил его устроить встречу с командиром крейсера для выяснения некоторых вопросов военного времени. Юрий Федорович, узнав о причине, побудившей меня обратиться с такой просьбой, сказал:

— Хорошо. Приходите через два часа.

Точно через два часа адмирал представил нас друг другу. Командиру крейсера на вид можно было дать лет сорок — сорок пять, вся его подтянутая фигура говорила о том, что это кадровый офицер «великого рейха». Выражение его лица было спокойным, но несколько удивленным. Сели в кресла за маленьким круглым столиком. Адмирал Ралль свободно владел немецким. Другого такого переводчика, к тому же большого флотского специалиста, даже при желании нельзя было найти. Я стал задавать вопросы командиру.

— Скажите, пожалуйста, был ли крейсер в море десятого — тринадцатого октября сорок четвертого года [273] в Померанской бухте и к востоку от острова Борнхольм?

— Да, был, мы производили маневры, и у нас должна была произойти встреча с другими кораблями.

— Во время похода не был ли замечен перископ подводной лодки?

— Один раз сигнальщики докладывали об обнаружении перископа, но мы этому не придали значения, так как наши лодки были предупреждены и в то время в этот район не допускались. Появление неприятельской лодки в этих местах считалось невероятным. Сочли, что сигнальщику померещилось.

Адмирал сказал командиру, что я дважды выходил в атаку по крейсеру и ему просто повезло, что торпеды не были выпущены. На лице командира крейсера появилась улыбка и выражение явного недоверия.

— Скажите, пожалуйста, — спросил он, — каков был ордер наших кораблей?

Я точно рассказал о построения эскорта, каким видел его в перископ.

— Да, правильно! — подтвердил командир. Он заметно оживился, было видно, что мой ответ был неожиданным.

Я задал еще вопрос:

— Известно ли командиру о подрыве судов на коммуникации Кольберг — банка Штольпе осенью сорок четвертого года и в западной части фарватера косы Хелла в районе маяка Риксхефт в конце марта и в апреле сорок пятого года?

— Насколько мне известно, на линии Кольберг — банка Штольпе подорвались транспорт и военный корабль. У Риксхефта в упомянутое вами время подорвался большой транспорт с пассажирами и другие суда. В этих районах обнаружили мины. На несколько дней, пока производили траление, фарватеры были закрыты.

Это сообщение немецкого командира было очень кстати, так как оно подтверждало, что наш ратный труд не пропал даром. Немец предложил пройти в штурманскую рубку и посмотреть карты. На картах на [274] местах наших минных постановок были нанесены большие квадраты с надписью: «Мины» — и показаны места гибели нескольких судов. Я поблагодарил Юрия Федоровича и командира крейсера за встречу и важную информацию.

На другой день рано утром вся немецкая команда во главе с командиром крейсера была переведена на наш военный корабль и отправлена согласно тройственному соглашению в английскую зону оккупации Германии.