В глуши

— Даже не представляю, как такое может быть законным, — соглашается Дон. — Кристиану тут точно не место.

— Он настоящий педофил.

— Конечно. Но к Брендону и Эвану у меня еще больше претензий.

Бриэль не сбавляет темпа. Тропа становится круче и петляет между камней.

— Да, — отвечает спокойно Бриэль, — это полный отстой.

— Думаешь, Эмбер выживет?

— Не знаю. Смотря удастся ли Алексу вовремя дойти до базы. — Она делает паузу. — И от того, отпустят его или нет.

Дон ждет продолжения.

— Кто? — наконец спрашивает она. — Кто может его не пустить?

— Парни. — Бриэль снова делает паузу, чтобы Дон переварила ее слова. Когда молчание затягивается, она вздыхает. — Он вроде как подпортил их планы.

— Ты о чем? — Дон вдруг чувствует себя дурехой, которая пришла на урок японского, хотя даже элементарного приветствия сказать не может. — Что ты имеешь в виду?

Они забираются на возвышенность, и тут Дон видит перед собой огни: свет фонариков, пламя костра.

— Вот ты где! — говорит Уорден, направляясь в их сторону. — Черт возьми, я уже начал переживать.

На Бриэль он внимания не обращает, проходит мимо, тянет руки к Дон и забирает у нее сучья.

— Давай скорее. Ужин почти готов.

Дон отдает ему ветки. Она не торопится идти за ним к лагерю, надеясь получить от Бриэль ответ.

Но Бриэль как сквозь землю провалилась. Черный Медведь неожиданно появился и снова исчез, оставив Дон еще больше вопросов и противное ощущение, что все неприятности еще впереди, — ощущение такое же явственное, как приближение бури.

54

Только взявшись за ужин, Дон понимает, как же она хочет есть.

Она умирает от голода.

Она с самого завтрака не ела ничего, кроме энергетических батончиков. Испытания дня — падение Эмбер, блуждания в темноте — отбили мысли о еде.

Но теперь, вонзив свою вилку-ложку в одно из таинственных, якобы мясных дегидрированных блюд из запасов Кристиана, Дон слышит, как урчит живот, и чувствует легкое головокружение, так что даже сомнительный полуфабрикат, на ее взгляд, не уступает первоклассному ростбифу.

Вообще-то, судя по упаковке, это какая-то паста. Неважно! Главное, блюдо горячее, сытное, и оно гораздо лучше энергетических батончиков или упаковки риса, с которой Дон таскается уже целую вечность.

Вкусно до умопомрачения.

Дон ест так быстро, что не замечает на себе пристального взгляда Уордена, а когда все же отрывается от фольгированной упаковки, то ловит в его глазах отблеск костра и понимает, что все это время он наблюдал, как она уплетает за обе щеки. Дон приосанивается, пытается проглотить остатки еды и улыбнутся в ответ так, чтобы при этом не выглядеть полной дурой. Тут Уорден делает ей знак, вытирая подбородок, его губы трогает улыбка; Дон откладывает вилку-ложку и дотрагивается до собственного подбородка — а на нем то ли слюни, то ли соус от пасты. Уорден разражается смехом, Дон, сгорая от стыда, отворачивается и тоже смеется. С другой стороны от костра Лукас с отвращением фыркает и отводит от них взгляд.

А Уорден продолжает смотреть на Дон, и в его глазах играют отблески костра.

— А что насчет Кристиана? — спрашивает Дон под непрекращающиеся завывания ветра.

Брендон и Эван ухмыляются.

— А что насчет Кристиана? — переспрашивает Эван.

Лукас понимает сразу.

— Наверху нет палатки. Разве при такой буре не стоит за него переживать? Сегодня на вершине наверняка будет холодновато.

Дон с благодарностью смотрит на Лукаса, но тот не обращает на нее внимания. Он смотрит на Уордена. Как и остальные.

Уорден качает головой.

— Мы нашли там полость, — говорит он. — Хоть какое-то укрытие. А в рюкзаке Кристиана было спасательное одеяло, я сам видел. Сегодня ночью он, конечно, померзнет, однако ничего страшного с ним не случится.

Уорден смотрит на каждого члена Стаи по очереди, говорит уверенным голосом и совершенно не выглядит обеспокоенным.

Наступает ночь. Ветер только усиливается, раздувая языки костра и подкидывая снопы искр в небо. Если чуть отойти от костра, сразу становится холодно, Дон чувствует на лице первые капли дождя.

Черт, мысленно стонет она, даже свой брезент еще не растянула.

Нужно побыстрее натянуть дурацкий брезент в этой кромешной темноте, пока дождь совсем не разошелся. Дон понимает, что все равно сегодня будет холодно и сыро и она не уснет.

Надо было брать палатку, а не идиотский рюкзак!

Впереди долгая, полная кошмаров ночь.

55

— Что ты делаешь? — спрашивает Уорден, когда Дон рыскает в темноте в поисках своего рюкзака.

— Ищу рюкзак, — отвечает она, шаря светом фонарика по земле. — Хочу натянуть брезент на ночь.

Уорден появляется из темноты, лениво потягиваясь, его толстовка задирается, обнажая накачанный живот и кубики пресса.

— Тебе больше не нужен брезент, — говорит он.

Дон смотрит на него как на сумасшедшего, Уорден пожимает плечами.

— Сегодня температура упадет ниже нуля. Хочешь замерзнуть?

— Конечно нет. — Она начинает объяснять, что должна спать под брезентом, потому что таковы правила, но вовремя останавливается. — Надо же где-то спать.