В году 1238 от Рождества Христова

Татарские луки, изготовленные из рогов горных баранов, по дальнобойности значительно превосходили русские, охотничьи. Но в условиях леса и небольшого расстояния между стрелками, это не давало преимущества. Зато стрелы из охотничьих луков летели куда метче, ибо киверичане привыкли охотиться именно в лесу… Увидев, что и в перестрелке его люди несут потери, а количество стрел из-за засеки не уменьшается, что означало, что «орысы» таких потерь не несут… Мансур приказал отойти еще дальше и ждать, когда наконец подойдут сотни посланные им в обход.

– Уходить надо, – вновь не то попросил, не то посоветовал Ждан, когда татары отступили и перестрелка затихла.

Да, надо было уходить на снегоступах, но с ранеными на руках далеко уйдешь, а бросить раненых, что не говоря вслух советовал Ждан… Милован колебался. Наконец, Ждан заговорил в открытую:

– Оставь меня с ранеными задержать их, а сам со здоровыми уходи!

Милован так и не принял решения, ибо тут с фланга подошли татары, которые обходили их ниже по течению реки. С этой стороны лес подходил к засеке вплотную, и они смогли подойти совсем близко, когда их, наконец, заметили. Их тоже встретили стрелами, но здесь неподалеку от засеки находилась балка, и татары укрылись в ней. Мансур связался с обходной сотней, и узнав что она укрывается в балке совсем рядом с засекой срочно послал туда еще две сотни. Здесь расстояние до «орысов» не превышало пятидесяти сажен, тогда как прямо по фронту все сто. Мансур ждал вторую обходную сотню, чтобы взять врага в клещи и атаковать с трех сторон одновременно – но ее почему-то все не было. Устав ждать и понимая, что слишком долго возится с этими «орысами», Мансур приказал атаковать. По сигналу звуковых стрел татары под прикрытием лучников атаковали одновременно с двух сторон. Мансур понимал, что надо бы послать еще сотни в обход, чтобы они полностью окружили орысов, но по снегу они бы никак быстро этот маневр не совершили, а у него совсем не оставалось времени.

Лобовая фронтальная атака, как и в первый раз, захлебнулась сразу же, но с фланга татары, хоть и понесли потери, сумели достичь засеки и вступили в сечу с оружниками. Милован немедля послал на фланг резерв и всех, кого было можно снять с центрального участка. В центре остался Ждан во главе с двумя десятками лучников. Остальные во главе с Милованом отбивались на фланге. Если бы подошла сотня, посланная в обход с другой стороны – ее отбивать было бы некем. Но та сотня либо заблудилась в лесу, либо их командир не догадался спешить людей и они завязли вместе с конями в снегу.

Появление Милована на флаге и его мощные удары мечом сразу вселили уверенность в оружников и, напротив, поколебало татар. После жестокой но короткой сечи атакующие откатились назад, в балку. Чувствовалось, что пешие татары, это далеко не те лихие всадники. Здесь даже численное превосходство не давало им перевеса. Мансур решил создать на фланге подавляющее преимущество и послал еще сотню и приказал повторить атаку из балки. И вновь, несмотря на большие потери от стрел, татары достигли засеки, и опять началась сеча. Сейчас татары имели здесь более чем тройное преимущество и постепенно начали одолевать. Ждан, видя это, снял с центра еще десяток оружников и сам поспешил на помощь Миловану. Этот маневр противник как-то прозевал и в атаку на центральном направлении не пошел, хотя там оставался всего десяток лучников. Зато эта небольшая подмога позволила почти отбить татар на фланге…

Но случилось непредвиденное, Милован, сражающийся наравне с прочими оружниками, оказался оглушен брошенным в его голову кистенем. Кистень попал в шлем, и он замертво упал на снег. Со всех сторон к упавшему Миловану кинулись оружники. Татары тоже сообразили, что это командир их врагов и, в свою очередь попытались пробиться к недвижимому телу Милована, подозревая, что он не убит. Сеча возобновилась с новой силой уже на небольшом пятачке… Все решило появление на этом миниристалище немолодого но мощного русского воина, он бился с таким остервенением, что казалось мог один одолеть десяток вставших на его пути… Ждан, едва услышал крики оружников о том, что их князь упал, с такой энергией стал пробиваться к телу своего воспитанника, что буквально устрашил татар и те поспешно отступили, оставив на снегу у засеки общим числом не менее полусотни своих трупов…