В годы большой войны

Пауль Штильман, немецкий эмигрант из Тюрингии, вот уже второй год жил с семьей в Западной Европе, на окраине портового города, неподалеку от верфи, где строили морские корабли. Немецкий эмигрант зарабатывал себе на жизнь тем, что разводил тюльпаны, главным образом луковицы, предназначенные для экспорта. Его парники — несколько легких строений с застекленными крышами, находились неподалеку, в получасе езды от города. Жили Штильманы довольно замкнуто, и владелец маленькой цветоводческой фермы не так уж часто выезжал по делам, связанным с продажей плодов своего труда.

Такие условия жизни вполне устраивали Григория Николаевича Беликова. Положение его было достаточно надежным, не вызывало подозрений. И жена, Грета, была рядом, а такое счастье редко выпадает человеку его профессии. Младший сын, начинавший говорить только по-немецки, подкреплял достоверность легенды, продуманной во всех деталях перед отъездом. Старшего оставили с матерью Григория. Рядовая эмигрантская семья, покинувшая фашистскую Германию. Таких было много в те годы в странах предвоенной Западной Европы… А встречи, явки, выполнение заданий Центра проходили под видом хозяйственных поездок, таких обычных для скромного поставщика-экспортера луковичных растений.

Как только Григорий получил распоряжение Центра — встретиться с Альбертом, он в тот же день послал ему открытку в Женеву. Григорий не знал Альберта и выходил на связь с большими предосторожностями: с паролями, опознавательными знаками, точным местом свидания. Это было заранее обусловлено и проводилось по особому расписанию — явка первая, вторая, третья… Почтовая открытка с видом города, в котором предстояла встреча, уведомляла, что она состоится на пятый день после даты, указанной на почтовом штемпеле. В случае непредвиденных обстоятельств встреча переносилась на другой день, но двумя часами позже. Но непредвиденных событий не произошло.

За несколько минут до встречи Григорий прошел по бульвару мимо детского бассейна, в котором будущие адмиралы пускали игрушечные кораблики. Близилась осень, но мало что говорило о ее приближении. Деревья бросали на землю густую тень, и оранжевые краски едва пробивались сквозь темную зелень. День был ясный, солнечный, и небо над городом — без единого облака.

Григорий неторопливо вернулся назад, заметил издали на скамье круглолицего полноватого брюнета в больших очках, читавшего газету. Подойдя ближе, увидел на скамье книгу с названием, которое было знакомо Григорию. Первые приметы сходились. Сел рядом, предварительно спросив, не помешает ли он своим присутствием.

— Что вы, что вы! — воскликнул Шандор. — Всем хватит места…

— В таком случае называйте меня Паулем… Рад познакомиться. Нам придется работать вместе. Думаю, лучше всего поехать за город, там спокойнее можно поговорить.

Они поднялись со скамьи, вышли за ограду парка, сели в машину, и Григорий повел автомобиль по оживленным улицам города. За лесом свернули с шоссейной дороги и остановились на зеленой лужайке — два приятеля, решившие подышать свежим воздухом.

— Так вот, — сказал Григорий, — Центр считает, что ваше внедрение закончено, начинайте работать. Инструкции, направление старое. Главная задача — информации о Германии, в том числе планы германского, ну и, конечно, итальянского командования в Испании. Эта вооруженная фашистская агрессия интересует Центр со всех точек зрения.

Пауль расспросил Радо о делах в Женеве, о работе агентства «Геопресс», о связях, перспективах.

— Как вы думаете, — спросил Григорий, — не смогли бы вы побывать в Италии? Есть сведения, что немецкую военную технику, войска отправляют из итальянских портов. Это надо проверить и уточнить.

— Среди клиентов моего агентства есть итальянские подписчики, — сказал Радо, — в том числе в Неаполе, в Риме. Можно поехать под предлогом деловых переговоров с клиентами.

Григорий одобрил эту идею. Поговорили еще о деталях связи и вернулись в город. Прощаясь, Григорий шутливо сказал:

— Вы знаете, Альберт, у вас самая подходящая внешность для нашей профессии… Никогда не подумаешь, что вы занимаетесь такими делами…

— Типичный кабинетный ученый! — в тон Григорию ответил Радо. — Думаю, что и вас можно принять за кого угодно, только не за разведчика…

К вечеру того же дня Шандор Радо был в Женеве и вскоре уехал в Италию. Через неделю он смог переправить одно из первых своих донесений.

Получилось так, что, расхаживая по набережной, он познакомился с общительным, веселым лодочником, который предложил ему совершить прогулку по неапольской бухте.

— Поверьте, синьор, вы не пожалеете. Это будет стоить совсем дешево…

Всю дорогу лодочник, не закрывая рта, рассказывал какие-то истории, не заботясь вовсе о том, понимают ли его.

На рейде, недалеко от берега, стояли итальянские военные корабли. Шандор спросил — что это такое?

— Это наш крейсер «Джованни». Хотите, подплывем ближе? — предложил услужливый лодочник.

Когда проходили вдоль борта судна, кто-то окликнул с палубы крейсера:

— Эй, послушай, кого ты катаешь?