В годы большой войны

— О себе я не думаю, но… Дело серьезное, может кончиться для тебя плохо. Для всех нас, — Питер посмотрел на новорожденного сына.

— Ну какой может быть разговор?! — сказала Лота. — Соглашайся. Конечно, соглашайся!..

Питер согласился. Когда-то она ему сказала: «Жить надо так, чтобы всегда можно было глядеть открыто в глаза собственной совести…»

Лота повторила это там, в больнице, потом добавила:

— Ну скажи, сможешь ты посмотреть в глаза собственной совести, если откажешься от этого задания?..

— Ты и есть моя совесть… Вообще-то я тоже так думаю…

Лота рассмеялась. Дело было решено.

Потом произошли трагические события — умер их первенец, заболел детским параличом. Они снова остались вдвоем.

Прошло какое-то время. Грамму сказали, что ему необходимо приобрести небольшую торговую фирму, обязательно с филиалами в других городах. Тут как раз в газете прочитали объявление: владелец предприятия по торговле колониальными товарами ищет компаньона для выгодного помещения капитала. Грамму поручили все выяснить и поехать на переговоры.

Питер Грамм стал деловым человеком, коммерсантом, который желает вложить деньги в надежное дело.

Судя по наведенным справкам, владелец фирмы едва сводил концы с концами. Ему позарез требовался компаньон. Торговое предприятие стояло на грани банкротства. До недавнего времени фирма процветала, владелец имел собственный парусник, на котором возил из тропических стран колониальные товары, главным образом чай, потому что чай впитывает в себя посторонние запахи и лучшие сорта его следует возить не пароходом, который работает на угле или нефти, но обязательно на парусном судне. Перед войной парусник затонул у Аравийского полуострова, и хозяин до сих пор не мог восстановить свои дела.

Грамм поехал к хозяину фирмы. Разговаривали в тесной каморке, служившей приемной и кабинетом. Здесь умещался только конторский стол, два деревянных кресла для посетителей да полки с образцами товаров — коробки, пакеты с чаем, какао, кофе. Воздух был напитан тропическими запахами. От развесочного цеха каморку отделяли пыльные застекленные перегородки. В помещении, предназначенном для работы десятков людей, видно было всего несколько человек.

Грамм предложил выгодные условия.

— Если мы договоримся, — сказал он, — я стану акционером вашей фирмы, а вы будете получать проценты от прибыли. Все это мы переделаем, — Грамм указал на развесочную, — заключим солидные контракты, подумаем об оформлении, рекламе…

— А если возникнут убытки? — осторожно спросил хозяин.

— Я же вам сказал — это вас не касается… Мы все возьмем в свои руки. Убытки примем на себя, но их не будет. Создадим филиалы, оборудуем магазины. Главное — качество товаров, спрос я обеспечу.

— Качество-то я гарантирую, — воскликнул повеселевший хозяин. — Скажу честно, нужно не так уж много денег, чтобы расширить торговлю… Я согласен на ваши условия. Дай бог удачи!

Начало было положено. Контракт зарегистрировали в промышленной палате. Все обставлялось солидно, на широкую ногу. Разумеется, хозяин прогоревшей фирмы и понятия не имел, что его предприятие становится прикрытием для работы подпольной группы.

Директором пригласили пожилого мосье де Круа, опытного коммерсанта, хорошо известного в деловых кругах. Это был веселый, подвижный человек с седыми усами и детски розовым круглым лицом. В своем пожилом возрасте он не прочь был поволочиться за молодыми дамами, знал толк в спиртных напитках, любил развлекаться и сочетал эпикурейские наклонности с деловитостью опытного бизнесмена. Отличный знаток своего дела!

3

События надвигались, и надо было их встретить во всеоружии…

Но и противник — имперское управление безопасности, германская военная разведка и контрразведка адмирала Канариса — не оставался в стороне от предстоящего нападения нацистской Германии на Советский Союз.

В январе сорок первого года, через месяц после того, как Гитлер утвердил план «Барбаросса», когда тайная подготовка к нападению на Россию была в разгаре, приехал новый военный атташе полковник Герасимов. Первый визит вежливости он отдал начальнику генерального штаба сухопутных войск, генерал-лейтенанту Гальдеру. Встреча происходила в городе, потому что в ставку, недавно отстроенную в Цоссене, неохотно допускали иностранцев, особенно русских. Франц Гальдер — невысокий, худощавый, с коротко подстриженными жесткими волосами, с тонкими, постоянно сжатыми губами, в пенсне, больше походивший на учителя гимназии, одетого в генеральский мундир, который плотно, без единой морщинки, облегал его фигуру, — вышел из-за стола, сделал несколько шагов навстречу советскому полковнику и с дружеской улыбкой пожал ему руку.

— Очень, очень рад, господин полковник, познакомиться с вами, — говорил Гальдер, широким жестом приглашая гостя к штабному столу, стоявшему посередине кабинета. Сам он уселся напротив Герасимова, и глаза его источали столько симпатии и дружелюбия!..