В горах Тянь-Шаня

С холма на холм перебирается наша машина. Переезжаем через ручей и начинаем преодолевать очень крутой подъем с серпантином. Машина ползет на первой пониженной скорости. Подъем скоро кончается и рядом с дорогой появляется такая роскошная типчаковая степь, разукрашенная цветами! Проехать туда нельзя, но мы находим в стороне от дороги маленькое местечко, где можно остановиться. Выйдя из машины, сразу же ощущаем приятный сильный аромат цветов и гул многочисленных крыльев. Пахнет медом. Зеленый ковер растений пестреет разными цветками. Будто ткань, разукрашенная умелым художником. Здесь очень много скромных высокогорных эдельвейсов. Для кого же они предназначены?

Вначале я не могу понять, почему здесь, на крутом подъеме, так хорошо сохранился кусочек земли. Оказывается, что с обеих сторон холма идет крутая автомобильная дорога. Одна — положе, петляет серпантином и предназначена для подъема, другая — прямее, круче, для спуска. Меж двух горных дорог пасти скот нельзя — бараны могут попасть под машину, которой здесь трудно остановиться. Так и получился случайный заповедник. Как жаль, что в этих местах, столь богатых необыкновенным разнообразием ландшафтов, до сих пор не организованы подобные крохотные заповедники. Они служили бы эталоном и по ним можно было бы судить о степени воздействия человека на природу. Кто же здесь так громко гудит крыльями? Долго присматриваюсь, не могу найти. Оказывается, низко над землей от цветка к цветку, деловито и не теряя ни секунды, перелетают похожие на неместриниду серые мухи — жужжалы. Их большие глаза отливают бронзой с зеленоватым оттенком, брюшко в длинных серых волосках, крылья работают с громадной быстротой. Длинным хоботком они на лету проникают в кладовую нектара, лакомятся. Казалось, природа обрекла этих мух на вечную суету. Они пьют нектар, чтобы вот так неуемно работать крыльями: более 300 взмахов в секунду, беспрерывно летать для того, чтобы искать цветки и из них черпать нектар!

Здесь еще масса крошечных черных нарывников тянь-шаньских — милябрис квадрисигиата. Раскраска их строго одинакова, будто нанесена по трафарету: на каждом черном надкрылье два оранжевых пятна: одно — узкое продолговатое овальное, другое — зигзагообразное, широкое. Нарывники питаются лепестками самых разных цветов, начиная от скромного эдельвейса и кончая колючим татарником. На цветках же у них и свидания.

Нарывники — интересные насекомые. Они несъедобны, так как их кровь содержит очень стойкий яд — контаридин. Целыми десятилетиями он не теряет своих свойств, сохраняется в теле высушенных жуков. На коже яд вызывает большой водянистый волдырь, будто от ожога, от него воспаляются слизистые оболочки.

Вспоминая сибирскую кобылку, я начинаю понимать, что от деятельности насекомых зависит и численность саранчовых. Нет нарывников — масса кобылок. В Ассы, например, где особенно сильно выпасены травы, усиленно размножаются сибирские кобылки. Это маленькое существо своей многочисленной ратью пожирает траву в величайших количествах, даже конкурирует с овцами. Здесь ей привольно — нет нарывников. Где тут жить жукам, если все, что только появляется над землей, немедленно уничтожается овцами.

Другое дело в этом крошечном заповеднике. Здесь никогда не будет массового размножения кобылок из-за их врагов. В неугомонной деятельности кобылки повинен человек, точнее его хозяйственная деятельность — животноводство. Создается порочный круг: чем сильнее выпас, чем больше кобылок, тем сильнее страдают растения. Как разорвать этот круг? Видимо, не так уж и сложно: всюду на пастбищах следует огородить узкие полосы земли. Пусть на них цветут цветы, живут нарывники. Отсюда они проявят свою полезную деятельность.

Когда-нибудь так будет сделано.

В этом райском для натуралиста уголке земли я брожу, присматриваюсь, фотографирую насекомых. Замечаю едва заметные среди травы камни. И хотя многие из них, как я догадываюсь, скрыты землей, они образуют правильный круг диаметром в шесть метров. И здесь следы древнего человека. Для чего был сооружен этот круг?

Отдохнув, продолжаем подъем. Кончился серпантин, а вместе с ним и крутой подъем. Перед нами неожиданно открывается еще более обширное плоскогорье, окруженное с севера и с юга горами. Позади — горы, покрытые лесами, впереди — высокогорные степные просторы. Как прохладен, чист и свеж воздух и как легко дышится. Термометр показывает 16 градусов. После низинной жары перемена очень ощутимая.

Еще дальше и выше вьется дорога. Совсем близко красные горы с остатками снега. И всюду на вершинах курганы, сложенные из камней и погруженные в землю.

Из-за хребта выползают темные облака. По степи, расцвеченной голубыми незабудками и желтыми лютиками, легли черные тени. Облака все больше и больше заслоняют синее небо. Доносятся раскаты грома. От туч протянулись полосы дождя.

Отсюда еще более открываются просторы, всхолмленные степи, горы с синими еловыми лесами, белые ленты ручьев в ущельях и далекие снежные вершины.