В горящем золотом саду

– Ты отнял мое сердце, – проговорила Реа. Девушка твердо стояла на ногах. От ярости к щекам прилила краска, и она забыла о слабости.

Лексос понимал, что чувствует сестра, и жалел, что не может разделить ее бремя.

– Это неважно, – сказал Ницос, пожимая плечами. – Михали нет в живых, как и положено. А ты со Схорицей. Так и должно быть. Разумеется, я не очень рад тому, что Васа умер. Ты меня поразил, Лексос. Не ожидал, что у тебя поднимется рука.

– Что ж, поднялась, – откликнулся Лексос, загораживая Рею. – Васа уже на том свете, более нет смысла искать его внимания. У тебя есть новый план? И какой в этом прок?

Реа пыталась выровнять дыхание. Наверняка она сообразила, что у Лексоса лучше получится все наладить. Ницос не станет ее слушать, особенно сейчас, когда она рассержена.

– Отпусти нас, – попросил Лексос. – Отпусти ее.

Ницос помолчал.

Затем он посмотрел на брата без какого-либо выражения и пробормотал:

– Ты прав. Я уже не заслужу расположения Васы. Но не только этого я хотел. Полагаю, нет особой выгоды в том, чтобы отпускать нашу сестру.

Лексос сразу догадался, о чем речь. Близнецы до сих пор находились по разные стороны баррикад и не исполнили те роли, которые предписал для них Ницос. Реа ему пригодится, пока Лексос жив.

– Слушай, – начал было Лексос, но Реа подхватила с земли кинжал, стиснула в кулаке и двинулась вперед.

– Ты! Ты убил Михали! – прошипела она.

– Да, – кивнул Ницос. Отчего-то его ничуть не смущало то, что сестра идет на него с кинжалом. – Да, ты хотела оставить супруга в живых, но такому было не суждено случиться.

– Но как? – вмешался Лексос.

Откуда у Ницоса столько информации? И как он заставил Рею подумать, что виноват ее брат-близнец?

– У твоих разведчиков имеется и другой хозяин, Александрос. Ведь именно я их смастерил.

Лексос собирался возразить, но Реа занесла оружие над головой Ницоса и внезапно замерла с застывшей в воздухе рукой.

Реа хотела что-то сказать, но не смогла издать ни звука.

– Вот, – Ницос сиял самодовольством. – Она узнает своего создателя. Боюсь, ни одно из моих творений не способно мне навредить.

Реа отшатнулась и рухнула на землю, тяжело дыша. Она громко выругалась на непонятном Лексосу языке. Ей этот аспект образования всегда был интереснее, чем ему.

– Я тебя убью, – заявила Реа, поднимая взгляд на Ницоса. По ее голосу было ясно, что обещание она не собирается нарушать. – Я найду способ.

– Хорошо, – спокойно откликнулся Ницос, – но на твоем месте я бы сосредоточился на другом.

– На чем?

Он оглянулся через плечо.

– У нас гости.

Реа победно усмехнулась. Лексос пока не понимал почему.

– Да, – сказала она. – Знаю.

Ницос покачал головой.

– Нет, не эти.

– Вы объясните, что еще стряслось? – спросил Лексос, заметив, как округлились глаза сестры.

Ницос кивнул на дверь.

– Смотри.

Ветер бушевал за стенами уединенного сада. Ницос и Реа последовали за Лексосом. Волосы разметались по лицу юноши, и он не сразу разобрался, что к чему. Казалось, ничего не изменилось: все те же ряды деревьев, неприступный особняк, в одной из комнат которого спала Хризанти.

Лексос направился к дверному проему и ступил на лестницу, ведущую на пляж.

Синий залив мерцал за краем утеса, освещенное зарей небо ласкало горизонт, испещренный мачтами. Мачты? Корабли? Кто-то пересекал залив в Стратафому, и флот был немаленький. Если Лексосу, конечно, не померещилось.

Он нервно сглотнул. Герб отсюда не разглядеть, но паруса знакомого цвета: зеленого оттенка семьи Домина.

– Вы отлично постарались, – заметил Ницос у него за спиной.

Лексос обернулся, стараясь дышать ровно.

– Что происходит?

Неужели Ницос подтолкнул Домина к вторжению – так же, как сподвигнул Рею ко всему, что она сделала?

– Ты их призвал? – спросил Лексос. – Рискнул страной из-за глупой обиды на брата и сестру?

Ницос поднял руки перед собой, словно защищаясь.

– Это не моя заслуга, дорогой брат, а ваша – целиком и полностью.

Все будет в порядке. Лексос всегда заботился о том, чтобы течение в заливе было сильное, волны высокие, и ни один корабль не мог пройти через воды, не потонув.

– Мы хорошо защищены, – проговорил он. – Крепость не падет.

– Нет, – прошептала Реа. – Падет, – лицо девушки побелело, кожа казалась полупрозрачной.

Лексос позвал ее по имени, но она схватилась за живот и покачнулась.

– Я думала… я ждала не Домина.

Ницос усмехнулся, но Лексос впился глазами в Рею. Сестре явно стало дурно, она не могла отвести взгляда от леса мачт.

– Объяснись, – потребовал юноша, – или я выпытаю у тебя объяснения.

– Я… развела волны, – прошептала Реа. – Для Схорицы. Повстанцы ждали моего сигнала.

Лексос задрожал всем телом, схватил сестру за запястье и подтащил за собой. Он знал, что держит ее слишком крепко, но не мог отпустить. Она все разрушила. Из чувства эгоизма!

– Кто-то в твоей Схорице тебя предал, – прохрипел он.

– Нет! – отрицала Реа, пытаясь вырваться, но брат ее не отпускал.

– Корабли не вошли бы в залив, зная, что он опасен, – парировал Лексос, едва не смеясь ее глупости. – Ты обрекла нашу страну – и ради чего?