В горящем золотом саду

Девушка тихо пискнула и выбралась из укрытия. Золотые волосы выбивались из-под капюшона старой, драной накидки, которую она позаимствовала у кого-то из слуг.

– Реа, – выдохнула Хризанти. – Мала, как я рада!

Реа подбежала к сестре и крепко обняла, уткнувшись носом ей в шею. Вот и вся семья, что у нее осталась. Хризанти – единственная, кто не изменилась у Реи на глазах.

– Лексос приказал собирать вещи, Васы нигде нет, а в главном зале собрание, – пролепетала Хризанти. – Что-то случилось!

Реа кивнула и потянула сестру за собой.

– Надо скорее отсюда выбираться. Ты взяла вещи?

Хризанти показала ей сумочку.

– Я успела захватить краски.

– Сойдет, – сказала Реа и повела ее к другому выходу из кухни. – Быстрее.

Сестры были уже на пороге, когда кто-то прокашлялся, и Реа в панике обернулась. К счастью, это была лишь Елени.

Она выглядела до смерти напуганной, над верхней губой блестели бисеринки пота, а в дрожащих руках служанка держала поднос с пустыми бокалами.

– Да? – спросила Реа, рассчитывая на очередное послание от Схорицы.

– Он у южной стены, – пробормотала Елени и, подхватив другой поднос, с бокалами, наполненными вином, поспешила в главный зал.

Значит, Рею не бросили. Какое облегчение!

– У южной стены? – переспросила Хризанти. – Реа, что еще?…

Времени объяснять не было. Реа повлекла сестру за собой, отчаянно надеясь увидеть знакомого человека, ожидающего ее снаружи, вне огромного дома.

Младшая сестра молчала. Реа не сомневалась, что позже та ударится в слезы, как, вероятно, и она сама, но сейчас лицо Хризанти было серьезным, а поступь уверенной.

Реа ощутила прилив нежности. Женщины из рода Аргиросов умели прекрасно приспосабливаться даже к самым неожиданным обстоятельствам.

Вскоре сестры бежали по оливковой роще, петляя среди деревьев. Через минуту перед ними предстала внешняя стена с тайной дверцей, столь искусно сделанной, что Реа не сразу нащупала петли.

Она толкнула створку и выбралась наружу. Елени права – здесь топтался высокий мужчина с густой бородой и теплым взглядом. Пирос, преемник Михали, единственный, кому Реа могла доверять.

– Вот и ты! – воскликнул он, и глаза Хризанти округлились от его амоловакского акцента. – Я переживал. Очевидно, ты заметила, что наши планы пошли прахом.

– Да, – сказала Реа и потянулась пожать ему руку. – Спасибо, Пирос.

Он отмахнулся.

– Ерунда. Ты привела подругу?

– Моя сестра, Хризанти.

– Очень приятно, – проговорила та, но не особо приветливо.

– Вам повезло, что со мной амоловакские лошади, самые крепкие на континенте, – Пирос кивнул на двух гнедых скакунов. – Реа, садись со мной.

Они оседлали лошадей и помчались на юг, Реа с Пиросом – впереди, а Хризанти прямо за ними.

Пирос предложил следовать вдоль берега, пока Стратафома не останется далеко позади. Бедра уже начинали ныть от быстрой езды, но Реа внимательно слушала рассказ мужчины о том, как совет обратился к Тарро и предложил напасть на Тизакос. Еще страшнее оказалось предательство в Схорице. Пирос подозревал Фальку Домина, и хотя невозможно было знать наверняка, виновна она или нет, герб ее семьи на парусах не оставлял места для сомнений.

– Она была верна отцу! – с яростью выплюнул Пирос, перекрикивая шум ветра.

– Похоже на то, – согласилась Реа, однако она была дочерью стратагиози, а потому могла и не разделять убеждения Пироса в вероломстве Фальки.

Большую часть дня они провели в дороге, спеша в горный лагерь Схорицы, и замедлились только к закату. Пирос подготовил достаточно припасов в седельных сумках, и путники остановились на привал в апельсиновой роще, чтобы укрыться под сенью деревьев от чужих глаз.

– Ты присоединилась к Схорице, – удивилась Хризанти, когда они сошли с лошадей. – Похоже, ты сильно изменилась, когда была в Ксигоре.

Реа не представляла, что ответить. Как изложить сестре события, случившиеся в Ксигоре? Как поделиться тем, что она узнала о матери?

– Да, – кратко сказала она. – Так и есть.

Наверное, следовало все объяснить сестре напрямую. Пирос уже привязывал лошадей к дереву. В роще начинали созревать апельсины, хотя трава была еще сухая и коричневая. Реа погладила тяжелую ветвь. Михали умер не от ее руки. Возможно, поэтому весна не вступает в полную силу?

Девушка устало опустилась на землю, и Хризанти села рядом, едва не задев колибри, плененную в шали. В роще ветер дул не так сильно, но Реа дрожала под холодными порывами.

– Надо было потеплее одеться, – пожурила ее Хризанти, прикрывая плечи сестры накидкой.

Пирос тем времени обустраивал место для костра.

– Я была занята, – отозвалась Реа и запоздало вспомнила о том, что Хризанти не видела сцену в механическом саду. – Твои братья, куколка… Мы разошлись.

Хризанти нахмурилась.

– Почему?

– Лексос убил отца, – ответила Реа, и Хризанти ахнула. – Ницос сотворил нечто даже пострашнее. Мы с тобой теперь сами по себе.

– Но Васа…

– Не оплакивай отца, он не заслуживает, – резко проговорила Реа и повернулась к сестре. Их колени соприкоснулись. – Ты знаешь, кем была мать?

Хризанти округлила глаза и покачала головой.

– Святой, – ответила Реа. Нельзя вечно ходить вокруг да около. – Васа ее убил.