В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Следует сказать, что резонанс о событиях в Украине был достаточно широким. Анализируя развитие революционных процессов, британская «Daily News» констатировала: «В Украине восстание с каждым днем распространяется. Немцы, поджигая целые деревни с целью подавления восстания, лишь разжигают против себя еще большую ярость»[692]. В данном случае не может быть и речи о репортерских преувеличениях или сознательном нагнетании страстей – подобные свидетельства постоянно встречаются в тогдашней российской прессе с точными ссылками на уничтоженные населенные пункты[693].

Параллельно с таращанскими и звенигородскими событиями аналогичные повстанческие процессы развивались на Волыни, Херсонщине, Черниговщине, Харьковщине, Полтавщине, практически по всей Украине. 22 июня в Новомосковском уезде на Екатеринославщине несколько крестьянских отрядов, вооруженных пушками и пулеметами, напали на целый немецкий полк, в результате чего оккупанты потеряли около 2 тыс. убитыми и ранеными [694].

На Екатеринославщине, как и в других регионах, ударной силой повстанцев были бывшие вольные казаки, от которых их бывший Главный атаман, едва придя к власти, поспешил дистанцироваться, а вскоре запретил казачий съезд и издал приказ о расформировании «Вольного казачества». Эти решения впоследствии дорого стоили власти. Уже в мае Екатеринославский губернский староста докладывал военному министру, что «бывшие вольные казаки рвутся поднять крестьян против нынешней власти, призывают не выполнять ее приказы»[695]. В разгар восстания на Звенигородщине гетманскому центру панически сообщали: «В Звенигородском уезде начались выступления вооруженных значительных банд Вольного Казачества»[696].

Для координации действий повстанцев, руководства ими возникали революционные комитеты, повстанческие штабы. В их состав входили преимущественно резко оппозиционные гетманской власти элементы – большевики, украинские эсеры, прежде всего – левые (боротьбисты). Хотя влияние таких организационных институтов было локальным, узкорегиональным, в целом они придерживались похожих антиправительственных лозунгов, вооружая ими (частично за счет активистов обществ «Просвиты», частично посредством периодической и непериодической прессы) крестьянство. Характерным здесь может быть обращение одного из повстанческих штабов Киевщины от 15 июня 1918 г. Главный смысл требований повстанцев в обращении был таким: «Только боремся за возвращение всех достижений революции, изложенных в 3 и 4 Универсалах Центральной Рады, за возвращение Центральной Рады и всех демократических институтов, как то: земельных комитетов, советов крестьянских депутатов, за землю и волю, за немедленный созыв Украинского Учредительного собрания»[697].

Неприятие режима нередко выливалось в жестокие расправы с местной гетманской администрацией, также поднялась волна антисемитизма[698].

Гетманская пропаганда старалась доказать, что восстание крестьян является следствием безответственной, подрывной работы преступников, анархистов, большевиков, которым чужды интересы украинской государственности. Не забывая о деятелях Центральной рады, которые нередко поддерживали повстанцев, вели среди них работу, Министерство внутренних дел Украинского государства издало специальный циркуляр о необходимости задержания и ареста членов Рады[699].

Однако на крестьян это не произвело должного впечатления. В июне 1918 г. волнения и восстания произошли практически во всех регионах Украины, проявляя отчетливую тенденцию перемещения центра антигетманской борьбы на Левобережье. Генерал-фельдмаршал Айхгорн, командующий войсками в Украине, очевидно, небезосновательно называл цифру 10–12 % украинских крестьян, влившихся в ряды повстанцев[700]. Она была «выстрадана» именно в непосредственной борьбе с теми вооруженными крестьянами, численность которых, таким образом, достигала 2,5 млн человек.

В борьбе с оккупационными войсками определялась ее национально-освободительная направленность. В повстанческих документах антинемецкие и антиавстрийские мотивы часто выступали на первый план. И это естественно, ведь именно оккупационные войска были главной силой, которая противостояла повстанцам и от которой они понесли самые сильные, самые чувствительные удары. Гетманцы же, да и сам П. Скоропадский, воспринимались как «меньшие, зависимые партнеры», австро-германские агенты.