В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

гии тов. Зайцева и поручил ему выяснить настроения в КПК при ЦК ВКП(б), нельзя ли восстановить Зальцберга в партии. Тов. Зайцев выяснил, но почва оказалась шаткой, тогда тов. Хмелевский позиции сдал, поскольку в КПК настроения другие»¹.

В конце концов, милицию секретарь обкома победил. Скрипник был с работы снят. Бюро обкома 4 ноября 1947 г. приняло соответст­вующее постановление. Через десять месяцев по районным партий­ным организациям было разослано специальное письмо:

«Областной комитет партии располагает данными, которые гово­рят о том, что в последнее время в ряде подразделений МВД и осо­бенно в органах милиции ухудшилось состояние государственной и партийной дисциплины, имеют место факты аморального поведения отдельных работников, злоупотреблений служебным положением и нарушений революционной законности. Некоторые работники милиции грубо нарушают и извращают советские законы: произво­дят незаконные обыски и аресты, избивают арестованных, изымают и присваивают себе вещественные доказательства, деньги и другие ценности, нарушают сроки ведения следствия. Отдельные работники органов МВД и милиции совершают кражи, взяточничество и рас­хищение социалистической собственности. Это имело место в аппа­рате областного управления милиции, в Верхнемуллинском районе, Краснокамске, Березниках, в 1-ом отделении милиции г. Молотова. Некоторые начальники подразделений МВД сами допускали подоб­ные преступления и показывали дурной пример подчиненным (Иг-лин — Болыпесосновский район, Мехоношин — Гайнский район и др.)». Обком потребовал «принять меры к укреплению органов МВД проверенными и политически подготовленными кадрами»².

Хмелевский был вынужден защищать хозяйственников не толь­ко из деловых соображений. Аресты руководителей снабженческих и торговых организаций бросали тень на всю Молотовскую область. Неугомонные следователи МВД покушались на работников партий­ного аппарата, они собирали, а иной раз и фабриковали материалы против хозяев области.

По стилю руководства, по выбранным управленческим приори­тетам, наконец, просто по складу характера Кузьма Михайлович Хмелевский менее всего подходил на роль чистильщика хозяйст­венных и партийных кадров, уготованную ему партийным журна­

141

листом. Тем более что в фельетоне, направленном против М. 3. Ду­гадко — одного из лучших организаторов снабжения в области, да, наверное, во всей химической отрасли (его знал и за него заступал­ся министр химической промышленности М. Г. Первухин) — было много патетики и мало фактов. Мих. Тихонов — под таким про­зрачным псевдонимом выступил в газете «Звезда» М. Т. Данил­кин — обвинил начальника ОРСа Азотно-тукового завода в том, что тот, прибывший в эвакуацию худым и дурно одетым, «...раздоб­рел телом <...> и снискал себе славу одного из самых обеспечен­ных жителей города». И супруга его тоже располнела, обзавелась золотыми украшениями и оделась «в шелк, меха, фетр». Дугадко за большие тысячи отремонтировал себе квартиру, а в ванную комнату «...установил не просто колонку, а колонку из нержавеющей стали». Откуда такие деньги? Ясно — украл. Не мог не украсть. Нехитрая житейская мудрость: от трудов праведных не наживешь палат ка­менных. И в прошлом году Дугадко получил слишком много пре­миальных — 45 тысяч рублей. «При этом законными основаниями подкреплены только семнадцать. А остальные двадцать восемь?». Автор фельетона дает слово и неназванному оппоненту: «ОРС заво­да и в годы войны, и после работал и работает хорошо. Что же еще надо? Дугадко — толковый, предприимчивый работник. Правда, не без недостатков». После чего все эти аргументы уничтожаются одним, зато идейным соображением: «...процветание Дугадко <...> слишком не в ладах не только с основами коммунистической нрав­ственности, но и с основами советской законности»¹.

Журналист метил не только в М. 3. Дугадко, но и в директора за­вода А. Т. Семченко, члена областного комитета партии (избран еди­ногласно в феврале 1948 г.²), любимца Хмелевского. О последнем обстоятельстве Данилкин мог и не знать, как, к слову, и о том, что подвергает критике и осмеянию основной принцип кадровой поли­тики первого секретаря.

Возникает вопрос, как вообще могла появиться такая статья в га­зете, редактируемой человеком, входившим в ближний круг хозяина области, членом бюро обкома Борисом Никандровичем Назаровским, бывшим и советником, и сотрудником Хмелевского. Кузьма Михай­лович его ценил, за службу отблагодарил орденом по случаю юбилея

Кизеловского угольного бассейна¹. Через короткое время представил к очередному ордену, на этот раз по случаю юбилея Камского речно­го пароходства². В партийной среде у Б. Н. Назаровского сложилась прочная репутация «человека Хмелевского».