В гостях у эмира Бухарского

На должности бека сидитъ въ Карши Остана-Куль-бій, двадцатилтій юноша, внукъ кушъ-беги. [104]Этотъ юный бекъ не только не встртилъ посольство въ дом, но даже не пріхалъ къ князю, когда ему уже было доложено о нашем прибытiи, хотя исполнить это онъ былъ бы обязанъ въ силу предварительнаго распоряженія эмира о пріем русскаго посольства. Вмсто себя молодой человкъ прислалъ къ намъ двухъ своихъ совтниковъ, изъ коихъ одинъ, сдобородый, былъ необычайно важенъ, гораздо важне самого перваначи и всхъ виднныхъ нами досел сановниковъ, какъ и подобаетъ впрочемъ третьестепенному чиновнику, которые, какъ видно, повсюду одинаковы. Эти господа совтники, посл обычныхъ разспросовъ о здоровье и о том, хорошо ли мы дохали до ихъ благополучнаго города, объявили, что бекъ будетъ у князя завтра утромъ, а сегодня де очень занятъ важными государственными длами.

Князь замтилъ на это, что очень радъ видть бека пожалуй и завтра, хотя надялся встртить его здсь сегодня; но понимая во вниманіе его занятія и прочее, а также и собственную свою усталость с дороги, охотно готовъ отложить свиданіе до слдующаго утра.

Совтники посл этого, заявивъ, что одинъ изъ нихъ, а именно сдобородый, назначенъ сопровождать насъ отъ Карши до Бухары, удалились съ такою же важностію, какъ и пришли вначал.

19 января.

Сегодня утромъ, въ восемь часовъ, явились двое новыхъ чиновниковъ отъ бека. Одинъ изъ нихъ тоже сдобородый и еще важне, чмъ вчерашній, но должно быть не совсмъ-то строго блюдетъ законъ Магомета: носъ у него багровый и голосъ сильно хрипитъ, словно съ перепоя. Посланцы эти заявили маіору Байтокову, что они присланы передать посольству приглашеніе бека къ нему на достарханъ сегодня посл полуденнаго намаза, то есть въ часъ дня.

Это уже выходило что-то очень странное: вчерашніе заявили, что бекъ самъ будетъ у насъ сегодня, а эти о визит бека уже ни гу-гу, а только насъ къ нему приглашаютъ. Князь поручилъ Байтокову передать чиновникамъ, что сейчасъ онъ ихъ принять не можетъ, а проситъ нсколько обождать. Услись чиновники, несмотря на свою важность, на двор, на лсенк айвана, и ждутъ, и долго ждутъ, — боле двухъ часовъ ждали. Наконецъ князь смиловался и приказалъ позвать ихъ въ пріемную, куда пригласилъ къ этому времени и всхъ членовъ посольства.

Чиновники вошли видимо недовольные тмъ, что ихъ заставили прождать столь долго и потому напустили на себя еще больше важности.

При взаимной рекомендаціи, напримръ, когда князь называлъ имъ каждаго изъ насъ поочередно, сдобородый хрипунъ даже не всмъ членамъ посольства протянулъ свою руку, да и тмъ, кого удостоилъ этой чести, подалъ ее полу-нехотя, какъ бы вскользь, и то лишь чуть-чуть прикоснувшись кончиками пальцевъ, а прочимъ и головой не кивнулъ. «Ого, думаемъ, какіе важные! Такихъ еще мы и не видали». Становилось любопытно, чмъ это все кончится.

Услись. Крякнули, помолчали. Не сразу же начинать, надо прежде съ мыслями собраться, какъ того требуетъ важное ихъ положеніе. Вообще замтно было, что всмъ своимъ поведеніемъ чиновники желаютъ «внушить» намъ что-то, «дать почувствовать», но что и ради чего все это, было пока непонятно. Наконецъ, сдобородый началъ съ обычнаго вопроса о здоровь и о томъ, что бекъ, молъ, спрашиваетъ, всмъ ли мы довольны.

Князь отвчалъ, что какъ гости эмира, мы вполн довольны тмъ вниманіемъ и любезностію, какія до сихъ поръ оказывалъ намъ его высокостепенство.

Снова помолчалъ сдобородый и снова крякнулъ, а затмъ, отчетливо формулуя каждое слово, заявилъ, что бекъ ожидаетъ къ себ князя и прочихъ его сопровождающихъ, и что будетъ принимать всхъ насъ вмст, въ часъ дня, посл полуденнаго намаза, о чемъ де они, совтники, и посланы заявить намъ заране.

Замтьте этотъ оттнокъ: не «проситъ», а «ожидаетъ», какъ будто посольство испрашивало у него аудіенцію. Вообще весь тонъ этого сообщенія былъ какой-то странный, совсмъ неподходящій.

Ккязь нарочно сдлалъ видъ, какъ будто даже не понялъ того, что ему сказано, и переспросилъ чрезъ переводчика въ чемъ дло.

Сдобородый повторилъ свое заявленіе въ той же форм, слово въ слово, какъ бы давая этимъ чувствовать, что онъ ни мало не ошибается ни въ смысл, ни въ тон своего порученія.

Тогда князь объявилъ вотъ что:

— Передайте беку, сказалъ онъ, — что я сегодня занятъ и потому не располагаю выходить изъ дому, а буду принимать бека завтра у себя въ восемь часовъ утра, такъ какъ въ половин девятаго мы узжаемъ.

Сказано это было совершенно спокойнымъ, серьезнымъ тономъ, какъ ультиматумъ, не допускающій никакихъ возраженій, ниже сомннія въ томъ, что онъ можетъ быть не исполненъ, — и надо было видть, какъ мгновенно посл этихъ словъ вытянулись лица чиновниковъ, какія опшенныя физіономіи они себ устроилиі Всю важность ихъ какъ рукой сняло; отороплые, явно смшавшись и уже не дерзая не только вскользь, но и вовсе протягивать кому либо руку, они удалились съ очень низкими и почтительными поклонами, бормоча, что передадутъ слова князя своему беку.