В гостях у сказки, или Дочь Кащея (СИ)

- В столице приласкают, - посулила Любаша. – Там небось девицы-красавицы все как на подбор, а ты от уродины чего-то хочешь.

- Ну ты и ведьма, - поразился Степан. - А поначалу тихая была.

- Я сначала думала, что сплю, потом надеялась на это и вот проснулась... - договорила и умолкла. Повторять, что боится оставаться в имении без какого-никакого, а защитника, смысла не видела, а больше ничего Любу не волновало.

- Я - человек подневольный! На службе царской! - по-новой завелся он.

- Ты все уши прoжужжал про то, что я тощая и беременная, а поесть не даешь, – нaпомнила Любаша о собственных нуждах, слушать про трудовые будни занятого Терминатора она больше не собиралась. Хватит уже!

***

Еды Люба добилась, правда за господский стол в гриднице (тут столовая) ее не посадили - накормили в комнате. ‘Опочивальня, млин,’ - наворачивая наваристые щи, Любаша внимательно осматривала комнату. До этого как-то не пришлось. Сначала с Терминатором ругалась и в окно глазела, потом пришли ка?ие-то девки. Одна со стопкой одежды, а вторaя с миской щей и ломтем хлеба.

Посматривая на Любу как на двуглавую овцу, они предложили помощь. Но та, понимая, что кроме всего прочего придется общаться, отказалась. Не до того. Будет ещё время. Может и подругами обзавестись доведется. Только не сейчас. Не тогда, когда внутри все дрожит от боли, страха и обиды. Вот вроде понимала , что обижаться на Терминатора не за что, а чувство, что предал не отпускает, гложет душу.

Поэтому, чтоб совсем не скиснуть и посматривала Любаша по сторонам. Ну, что сказать... Комната, как комната. Вполне себе старорусская горница. Стены бревенчатые, потолок тоже. И это не боярская придурь, а вызванная дороговизной досок необходимость, которая объяснялась oтсутствием пил как таковых. Вот и распускали бревно пополам. Даже полы из таких половинок набирали, укладывая плоской стороной вверх. Окна в комнате с мелкой расстекловкой и расписными откосами. В углу облицованная изразцами печь. Ну,и, как полагается, стол, лавки, сундуки, кровать опять же.

- Просто царское ложе, - отвернулась от широкой лежанки Люба и подошла к окну. А там...

Словно во сне наблюдала она, как собравшиеся на широком дворе люди провожают Терминатора. Вот боярыня, дождавшись, когда сын почтительно склонит голову, целует его в лоб. Вот Добряна обнимает брата. Вот он вскакивает на коня и во главе давешних громил едет прочь. Чернь одобрительнo улюлюкает, хозяйки машут вслед платочками... Лепота и ми-ми-ми. Непонятно только, от чего у Любы в глазах потемнело, а по щекам слезы покатились.

Впрочем, всласть поплакать не довелось. Не прошло и десяти минут после отъезда супруга богоданного, чтоб ему икалось всю дорогу, как в Любу потревожили. На этот раз в комнату прошмыгнула одетая в темное сухонькая старушонка.

- Матушка боярыня милостью своей тебе отдельную клетушку выделила.

- ? тут?.. - вытерла глаза Любаша.

- А тут тебе делать нечего. Это Степана Кондратьевича покои. Вникла ли?

- Вы меня проводите? - кивнув, что поняла, уточнила Люба.

- А-то как же, - обрадовалась старушонка и ходко засеменила вниз по лестнице.

Сколько помнила Люба, на нижних этажах терема располагались хозяйственные помещения, и жили слуги. Господские покои располагались наверху. Неизвестно, делился ли в этой реальности терем на мужскую и женскую половины, сейчас это волновало Любашу в последнюю сторону.

- Вот туточки, стало быть, помещение твое, – потянув на себя тяжелую дверь, мoлвила старушка. – Заходи, осваивайся, а я пока девок кликну. Пущай тебе рухлядишку (имеется в виду одежда, постельные принадлежности и другой скарб) какую-никакую принесут.

- Спасибо, – поблагодарила Люба.

- Ишь ты, вежливая какая, - одобрительно крякнула бабулька. – А баяли про тебя другое. Брехали, стало быть. Ладно, пойду. Ежели чего ?ужно будет, кликни Лукерью ключницу.

- Ой, как это у вас сил хватает тяжесть такую таскать? - вспомнив размеры и вес старинных ключей, поразилась девушка.

- Есть способы, – хихикнула Лукерья и поманила Любу пальцем. - Внука приспособила, - поделилась она. - И мне помощь, и ему наука. Покажет себя хорошо мое место займет. Может ты и назначишь.

- Ага, сразу как из каморы в господские покои переселюсь, - невесело усмехнулась Любаша.

- А ты не торопись, девонька. Тут-то всяко лучше. И уголок отдельный,и боярское око далеко, - с этими словами Лукерья круто развернулась и шустро куда-то упылила.

***

Комора или закут оказалась маленькой и темной. Свет в нее пoпадал сквозь узкие окошки, прорубленные под потолком. Дорогих стекол в них не наблюдалось более дешевой слюды, впрочем, тоже. Зато окошки были оснащены специальными задвижками - волоками, которые предполагалось задвигать или отодвигать при необходимости.

Кровати тоже не было. Вместо нее стоял солидных размеров ларь-укладка, чья крышка была оббита войлоком и для культурности прикрыта домотканым половичком. Лавка вдоль торцовой стены и небольшой столик завершали меблировку. Единственной уступкой роскоши, если об этoм вообще можно говорить, был глиняный подсвечник на стoле и связка свечей на полке.