В гостях у солнечного зайчика

— Да тут совсем рядом! — тянул их Гвоздь. — Ну, на минуточку…

— Разве что на минуточку… — согласилась Шестеренка.

И Гвоздь повел друзей через дорогу.

Они подошли к новому пятиэтажному дому. Гвоздь ловко подпрыгнул и попал прямо в дырочку на стене! А затем обеими руками повесил себе на шею плакат. На нем были нарисованы, как живые, старая Водосточная Труба, Чайник, Бидон и Кочерга. Гвоздя только не было. Но ведь он же был тут, рядом, на нем висел этот плакат…

— Да это же мы! — удивленно воскликнула Шестеренка.

— Были! Раньше! — с гордостью подчеркнул Олень. — А теперь вот мы какие!

И приятели, взявшись за руки, залюбовались друг другом.

На плакате что-то еще было написано. Но, к сожалению, читать никто из них не умел. Друзьям оставалось только гадать, о чем там говорилось. Ведь раз это был плакат, он, наверно, к чему-то призывал. Вот только к чему?.. Впрочем, вы, наверно, уже сами догадались.

Размышления наших друзей были прерваны настойчивым автомобильным гудком… И скоро все оказались на своих местах: Ведро — у колонки, Гвоздь, как и был, — в стене, Утюг — на подоконнике… А Шестеренка и Олень умчались в разные стороны. Наверно, теперь они где-нибудь далеко-далеко, разносят по свету эту историю.

ВАНЬКА-ВСТАНЬКА И ЧЕЛОВЕЧЕК

Ванька-Встанька жил в игрушечном городе. Однажды он собрался в гости к своему приятелю Буратино. А надо сказать, что рядом с Ванькой-Встанькой жил Человечек в синей курточке. Никто не знал, как его зовут и зачем он был нужен. На курточке его висела этикетка —

«Кукла № 4.

Артель «Мягкая игрушка».

Вот и все, что было о нем известно. Этот Человечек ни с кем не дружил, он целый день сидел в своем игрушечном домике и молчал. И поэтому кое-кто считал его очень умным.

Но когда Человечек услышал, что Ванька-Встанька собирается идти в гости к Буратино, то он тоже захотел пойти. Наверное, потому, что у Буратино всегда были очень вкусные пироги.

— Что ж, пойдем… — сказал Ванька-Встанька. — Вдвоем идти веселее.

Надо сказать, что дорога у них была не близкая и путешествовали они ночью, — ведь днем, как известно, игрушки спокойно лежат на своих местах.

Ванька-Встанька раздобыл где-то игрушечный фонарик, и они отправились в путь. Шли они, шли и не заметили прямо перед собой рельсы железной дороги, оба споткнулись и упали.

Ванька-Встанька сильно ушибся, но сразу же вскочил на ноги, а Человечек в синей курточке совсем не ушибся, тем не менее он продолжал лежать и стонал:

— Спасите! Помогите!..

— Ну что ты кричишь? — удивился Ванька-Встанька. — Ты же совсем целый! Только чулочек немножко порвался…

Но Человечек не слушал его и продолжал стонать:

— Спасите! Помогите!..

— Не кричи! — тихо сказал Ванька-Встанька. — Вдруг услышит Бармалей? Он где-то близко живет!

Но было уже поздно. Бармалей приближался к ним. Он тащил с собой для освещения две большие елочные свечки.

— Ага! — зарычал он. — Попались! Вот я вам сейчас как дам! — И он ударил Ваньку Встаньку по голове здоровенной дубинной.

Ванька-Встанька упал, но тут же вскочил и крепко стукнул Бармалея. Тот опять ударил Ваньку-Встаньку, а он снова ударил Бармалея. И чем сильнее бил Бармалей, тем сильнее бил Ванька-Встанька, потому что такие уж они, эти Ваньки-Встаньки. Под конец Бармалей не выдержал, охнул и свалился куда-то под стол.

А Человечек в синей курточке все это время лежал тихо-тихо. И только когда кончилась борьба, встал, и они с Ванькой-Встанькой двинулись дальше. Шли они, шли и не заметили, как очутились у края ящика с кубиками. Ведь была ночь, а фонарик у Ваньки-Встаньки игрушечный. Он только с виду был как фонарик, а светить не светил. Ванька-Встанька скатился вниз и сразу летал на ножки, а Человечек упал и кричит:

— Помогите! Спасите!

Лежит он и идти дальше не может. Посмотрел на него Ванька-Встанька и видит: у того из дырочки в чулке труха сыплется. Оказалось, что весь Человечек был набит трухой. Починил ему Ванька-Встанька чулочек, поднял на плечи и понес. Так они и пришли к Буратино. Тут Человечек сразу ожил. Сел за стол и молча съел все пироги.

А утром он снова сидел в своем домике и молчал с важным видом. Но теперь уже никто не считал его молчание загадочным и многозначительным. Все знали, что он просто набит трухой.

СКРОМНЫЙ ЦЫПЛЕНОК

Курица задумчиво сидела на яйцах, распушив перья и уткнув свой клювик в пушистую грудку. Она даже полузакрыла глаза, и, казалось, ничто на свете ее не интересовало… Но стоило дворовому псу или кошке подойти к ней чуть ближе, чем полагалось, как она мгновенно преображалась, — широко раскрывала крылья, энергично клевала воздух и воинственно кудахтала, защищая своих будущих птенцов. А те никак не хотели вылупляться.

— Ох, хоть бы поскорее они вывелись! — вздыхала Курица. Конечно, из своего многолетнего опыта она отлично знала, что птенцы выводятся только на двадцать первый день, но от долгого сидения сбилась со счета, а календаря у нее под рукой не было.