В грозный час

Наградные листы были подготовлены за период боев под Орадеа-Маре. И чем больше я вчитывался в них, тем все сильнее убеждался, насколько трудными были эти бои. Успех в них во многом определили своим личным примером коммунисты полка. Не случайно же почти в каждом представлении значилось — член или кандидат в члены ВКП(б).

Первой среди представленных к награждению орденом Славы III степени я увидел фамилию гвардии старшины Михаила Доронина. В прошлом труженик с Алтая, он во время войны стал прекрасным командиром орудия, не раз отличался в боях. Так было и под Орадеа-Маре. В тот день танк, в составе экипажа которого находился и Доронин, одним из первых ворвался на вражеские позиции. Метким выстрелом старшине удалось с ходу поразить орудие противника. Но другое все же успело выстрелить. Хотя вражеский снаряд не пробил толстую броню ИС-2, тем не менее осколками окалины все члены экипажа, в том числе и Михаил Доронин, были ранены.

Но советский танк не вышел из боя. Превозмогая боль, старшина Доронин мастерски поразил и это орудие врага. Такая же участь постигла и встретившийся на его пути тяжелый фашистский миномет.

Под стать Доронину действовал и другой гвардеец — Михаил Белых. Он был уже немолодым человеком, до войны получил хорошую трудовую закалку. Как опытному водителю машины, ему в нашем полку доверили командовать транспортным отделением. Руководил он этим небольшим воинским коллективом умело, пользовался заслуженным авторитетом среди подчиненных. Не раз во время подвоза боеприпасов попадал под жестокую бомбежку и артиллерийский обстрел, но всегда своевременно доставлял танкистам свой бесценный груз.

Однажды во время рейса Белых был ранен, а его машина получила повреждение. Но и в таком состоянии мужественный сержант сумел отремонтировать свой грузовик и довезти снаряды до места.

11 октября 1944 года в бою под Орадеа-Маре его машина снова была подбита. И тогда кандидат в члены ВКП(б) Михаил Белых начал на руках подносить снаряды к танкам, преодолевая при этом под огнем врага расстояние более чем в километр. Даже получив серьезное ранение, он продолжал носить на себе ящики с боеприпасами…

В то время, когда я знакомился с наградными листами, в кабинет вошел парторг полка капитан Замараев.

— Очень кстати, — говорю ему. — Вы вот это читали?

Б. С. Замараев взглянул на наградные листы, отрицательно покачал головой:

— Нет, пока еще не читал. Но каждую кандидатуру мы заранее обговаривали с командиром.

— Это хорошо, А прочитать все же надо. Здесь ведь отличнейший материал для бесед с воинами о личном примере коммунистов в бою, о нашей партии.

Тут же договариваемся с парторгом о проведении таких бесед во всех подразделениях полка, намечаем, кто и где будет выступать.

Без ложной скромности скажу, что прошли эти беседы на довольно высоком уровне и принесли большую пользу. Об этом говорит хотя бы такой факт, что после них 26 бойцов и командиров подали заявления с просьбой принять их кандидатами в члены ВКП(б).

А между тем в Орадеа-Маре постепенно налаживалась мирная жизнь. Как-то в один из ноябрьских дней мы вместе с Красновым — уже и не помню по какому делу — заехали в местный театр оперы и балета. Зашли в кабинет главного администратора. Здесь же оказался и владелец этого театра, довольно сносно говоривший по-русски.

— Думаем завтра театр открывать, — обратился он к В. И. Краснову как к старшему по воинскому званию. — Как вы на это смотрите? Не возражаете?

— Это дело ваше, — ответил Виктор Иванович, И, минуту подумав, добавил: — Мы, вообще-то, тоже не прочь побывать на спектакле.

— О, милости просим! — растаял в улыбке владелец театра. — Приходите, будем вам очень рады. Я специально оставлю два места в ложе.

— Вы не совсем верно меня поняли, — как можно любезнее сказал Краснов. — Нам нужно не два, а хотя бы половина мест в театре.

— Как, и ваши солдаты придут к нам? — брови владельца театра поползли на лоб. — Неужели господа офицеры разрешат это им?

— Да, разрешим, — отвечаю теперь уже вместо Краснова я. — А почему бы и нет?

— Но ведь это же простые солдаты, — не без удивления вставляет и главный администратор. — И вдруг — в театр…

— А почему бы и нет? — отвечает ему моим же вопросом Виктор Иванович. И уже с некоторой досадой спрашивает: — Так мы можем надеяться?

— О, конечно, конечно, приходите, пожалуйста, — уже с прежней улыбкой затараторил владелец театра. — Мы будем вас ждать. И места приготовим.

И вот мы уже сидим в зале. Все первые ряды заняты нашими бойцами и командирами. Они с интересом рассматривают лепные украшения на стенах, живо обмениваются мнениями. Но стоило только дирижеру встать за пульт, как все они, словно по команде, замерли. А через минуту-другую каждый из них был уже во власти музыки.

В театре шла тогда опера Пуччини «Чио-Чио-сан». Исполнялась она, естественно, на румынском языке. Игра актеров поначалу показалась мне какой-то скованной. Возможно, так оно на самом деле и было. Ведь в зале сидели не совсем привычные для них зрители.