«В институте, под сводами лестниц…» Судьбы и творчество выпускников МПГУ – шестидесятников

Ю. Ким говорил, что к диссидентству его подтолкнула встреча Н. Хрущёва с творческой интеллигенцией 8 марта 1963 года, когда генеральный секретарь ЦК партии «выступил с идеологическим разносом» повести И. Эренбурга «Оттепель» и очерка В. Некрасова «По обе стороны океана». «Я служил тогда в 135-й московской школе и должен был давать в своём любимом 10 «А» «Поднятую целину». Тему урока – «Образ Давыдова и Нагульнова» – нужно было обсудить с ребятами. Я засучил рукава и обсудил. Все 45 минут это был мой гневный монолог. Они восторженно молчали и соглашались. После урока я решил написать что-то более общее».

Афиша концерта в Америке

Так появилась «Весенняя песенка» (1963 г.) – увесистый камешек в советско-казарменный огород. С этого момента Юлий Черсанович регулярно «начал откликаться на глупости и гадости режима». В «Весенней песенке», написанной эзоповым языком – излюбленный приём шестидесятников! – закодированы события общественной жизни, которые отрезвили и встревожили опьянённую оттепелью интеллигенцию. Практически каждое слово в диссидентских песнях Кима для современных молодых читателей требует комментария – их Юлий Черсанович поместил в конце книги «Сочинения» (М, «Локид», 2000).

«Среди неба ясного грянул первый гром, всё кипит и пенится, как будто старый ром» – намёк на выступление кинорежиссёра М. Ромма против ужесточения цензуры и идеологического давления на представителей творческих профессий. Его речь широко была распространена в Самиздате. Ю. Ким использует свой любимый художественный приём – игру слов, тем самым добиваясь не только комического, но и сатирического эффекта. А песня приобрела политический подтекст.

«Весенний шум, зелёный шум идёт себе, гудёт, как сказал Некрасов – да не тот!» – жизнь подбросила Киму удачную параллель между поэтом-демократом 19 века и писателем-диссидентом середины 20-го.

«Ах, какое времечко, не времечко – мечта! Как раскукарекались повсюду кочета! Ведь такого пения, какое на дворе, я не слышал даже в октябре!» В студенческие годы Ю. Ким от души покритиковал роман В. Кочетова «Братья Ершовы». К той своей рецензии студент-филолог подошёл хоть и с изрядной долей язвительности, но серьёзно: всё-таки роман! Теперь певец рабочего класса удостоился лишь пренебрежительного «кочет». Вещи названы своими именами – лапидарно, беспощадно и по самой сути. «Против формалистов, сионистов и проныр пусть ведёт нас новый-новый-новый мир!» В этих строчках отражено противостояние двух журналов, кочетовского «Октября» и «Нового мира», а шире – двух мировоззренческих позиций: реакционной и либеральной.

«Весенняя песенка» вся построена на игре слов и понятий, легко узнаваемых тогдашними слушателями. В ней удачно обыгрывается фразеологизм «ловить рыбу в мутной воде», то есть извлекать выгоду из чужих неприятностей. Вот и чиновники всех рангов обрадовались тому, что вновь запахло идеологическими репрессиями и цензурой, и оживились в предвкушении богатого улова «идеологически неправильных» авторов. «Весенняя вода, весёлая вода, мутная, распутная, беспутная вода… Берите невода, кидайте кто куда, тяните, братцы, рыбку из пруда! Благо в мутной водичке легко рыбку ловить…»