В интересах Революции

Он, наконец, отважился взглянуть на лекаря: тот слушал его, рассеяно барабаня пальцами по столу и одновременно думая о чем-то своем.

— А если и не так, все равно пройдет слишком много времени со всеми этими хождениями. — Кержан вздохнул. — В доме, где меня едва не застрелили, наверняка уже не души. Баффет перед капитаном болтать не будет. Доказательств — никаких. А раз баржи здесь, все случится со дня на день… Народ уже подогрет убийствами, город вспыхнет в одночасье… Времени нет, совсем нет. Если бы хотя бы я сам мог доложиться на Золотом острове! Но меня на министерский порог не пустят. Все равно буду пытаться пробиться… Если смогу.

— Думаешь, я постараюсь помешать тебе? — Док взглянул насмешливо.

— Я пойму, — кисло сказал Кержан. — Всё это…

Он запнулся, не зная, как выразить очевидное.

— Твои нынешние затруднения говорят сами за себя. — Док покачал головой. — Но сегодня мы на одной стороне… И я думаю, что знаю, как нам вывернуться из петли. Но сможешь ли ты довериться мне?

— Я твой должник, — сказал Кержан. — И я реалист: если ты захочешь, то мой труп не всплывает и через неделю. Считай, что я уже доверился тебе, когда пришел сюда.

— Тогда сейчас мы осторожно выпустим мертвого прохвоста. — Док бросил лишенный всякой симпатии взгляд на ловушку. — Так, чтобы он думал, будто он сам сбежал. А потом ты уйдешь — будто ничего не было. Не надо пока ничего докладывать Байерсу и обивать нминистерские пороги: только неприятностей себе наживешь, и усложнишь все… Дай мне три дня.

— А потом?

— Переворот или произойдет, или нет. — Док слабо усмехнулся. — Если все останется по-прежнему и убийства не прекратятся — поступай, как знаешь.

— Не очень-то обнадеживает, — заметил Кержан.

— Выбор невелик.

— И то верно. — Кержан шевельнул кирбитовыми пальцами, напоминая себе, что без доброй воли лекаря давно был бы мертв. — Мне все это не по душе, Док. Выбирая между тобой и капитаном Байерсом, я предпочту тебя. Но, все же, что ты задумал?

— Я расскажу. Если сработает. — Док легонько постучал пальцами по ловушке: она чуть приоткрылась. Спустя мгновение оттуда показался черный дымок и змейкой метнулся к двери.

Пути назад больше не было.

Кержан надел предложенную Доком одежду.

— Удачи тебе, — мрачно сказал он, прощаясь. — И всем нам. Возможно ли, чтобы два человека смогли остановить что-то подобное?

— Не остановить: отсрочить, — поправил Док.

— Баффет упомянул, что знает, кто ты такой, — решился напомнить Кержан. — Не расскажешь, что он имел ввиду?

— Это мой папаша когда-то его вздернул, — равнодушно сказал Док. — Я потомственный королевский палач; был им — пока не выбрал другую жизнь. Приходи дней через пять. Увидимся!

С тяжелым сердцем Кержан вышел в ночь, пряча в кармане кирбитовую ладонь: перчатка была безнадежно порвана. Рубашка Дока была велика ему, но воротник тер шею, и думать о том, как он будет объяснять матери позднее возвращение и испорченный рукав мундира, было нисколько не приятнее, чем о деле.

* * *

Ночью жизнь в порту замедляла ход, но не замирала: при тусклом свете фонарей продолжалась срочная погрузка, команды готовили к отплытию суда, которые должны были выйти с рассветом… Потому полтора десятка человек, в течении часа появившиеся на причале, назвавшие охранявшим мостки матросам пароль и поднявшиеся на борт одной из барж, не привлекли лишнего внимания. Сведущий наблюдатель, возможно, узнал бы в высоком мужчине, прибывшем на добротном черном экипаже, самого герцога Ремлана. Но наблюдать было некому: все занимались своим делом, а полицейские держались широких улиц и больше смотрели себе под ноги, чем по сторонам…

В трюме пахло деревом и смолой после недавнего ремонта: герцог заботился о сохранности грузов. Когда он спустился вниз в сопровождении четырех телохранителей, его уже ждали.

— Ваша светлость не больно-то торопилась, — сердито заметил один из мужчин, сидевших на ящиках. — Я уже думал, что сделка не состоится.

Телохранитель потянулся к револьверу, но герцог жестом велел не вмешиваться.

— Не дерзи, Фенц, — равнодушно бросил он. — Или она в самом деле не состоится. Твои люди готовы?

— Да. Но мы желаем провести еще одну проверку. — Алан Фенц встал: он был худощав, но хорошо сложен; короткая бородка и нетронутые сединой волосы имели ухоженный вид. Фонарь чуть покачивался в его руке. — Мой добрый товарищ уверен, что вы передумали и теперь пытаетесь сбыть нам бракованные пули, — выдержав паузу, продолжил Фенц. — Я вскрою случайный ящик. А один из ваших людей пусть одолжит кирбитовый нагрудник.

— Что за глупость? — Герцог вскинул тонко очерченную бровь. — Выстрел привлечет внимание…

Фенц покачал головой:

— Только распугает тех крыс, что еще не разбежались.

— Я не собираюсь рисковать всем предприятием из-за чьих-то подозрений, — сказал герцог. Голос его звучал так же ровно, как прежде.

— Мой друг готов надеть нагрудник и поставить жизнь на кон за свои слова, — сказал Фенц. — Если вам нечем ответить на ставку — сделка не состоится.

В тишине было слышно, как герцог заскрипел зубами.