В Иродовой Бездне. Книга 3

На фоне этой жизни Лева особенно оценил то, с чем он познакомился с самого детства — дивное Евангелие Христа, которое по-прежнему светило ярким светом в его душе. В своем очередном письме к матери он писал:

«Тебе, мама, я должен быть особенно благодарен, что с детских лет ты познакомила меня с тем, что есть у людей самое великое — это познание истины. Ты с детских лет через чтение книг, заронила в меня искру тяготения к науке. Ведь даже учиться читать, как я помню, я начал с книги «Интересные птицы». А главное — ты познакомила меня с Книгой книг. Да, такое столь полноценное воспитание вряд ли кто может не оценить. Правда, из меня ничего не получилось. Жизнь, непогода и опять непогода. Лучшие порывы и стремления смяты. Однако причин для уныния нет никаких. Ты, дорогая мама, сделала, что могла, и теперь нечего беспокоиться. Он верен, и написано: «Никто из уповающих на Него не погибнет». Весьма рад что у вас все благополучно и вы здоровы, нехорошо только то, что ты, мама, расстраиваешься из-за меня. Надеюсь, что папа успокаивает тебя и ободряет именем Того, Кто сказал: «Я успокою вас».

Дорогой папа! Я верю, что с мудростью, дарованной тебе, ты заботишься о бодрости домашних, и никакое облачко не нарушит нашего семейного спокойствия и счастья…» Иногда Лева задумывался: почему его папа, дядя Петя и другие верные служители Бога или сидят в тюрьмах, или, пребывая на положении ссыльных, не распространяют Евангелие. И ответом было одно: ночь объяла всех. Ему вспомнилось, как в свое время отец сказал ему, что наличие семьи, детей, о которых он обязан заботиться, удерживало его от большой жертвенной работы на нивах народных. Он говорил, что он с радостью принес бы себя в жертву на большую проповедь Евангелия среди людей, но годами должен был растить детей, заботиться о них, так как это было поручено ему от Господа.

И вот теперь, мы, его дети, равно и дети дяди Пети (а их у него немало) — куда и как оказались годными? Они растили нас для служения Спасителю, вкладывали столько сил, любви и заботы, — а что получится из нас?

Глава 18. Всегда с Иисусом

«Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас».

1 Петра, 5:7

Зима 1936/37 года. Страшная зима, унесшая столько безвинных жизней. В скольких душах она убила веру в справедливость, в торжество правды! Для Левы, однако, она пролетела незаметно. Опять наступили теплые дни, таял снег, оживала природа. Приезжавшее начальство как из санчасти, так и другое очень удивлялось, что районною больницей заведует фельдшер, и решало — прислать врача. Действительно, спустя некоторое время с этапом прибыл седоватый, пожилой врач Букацик. Он должен был работать под руководством районного врача Тишина. Но, как говорит пословица, два медведя в одной берлоге не живут. Недолго между ними были хорошие взаимоотношения. Вначале руководство больницей Тишин целиком поручил Букацику, Леве же дали отдельную палату, в которой лежали сифилитики; он ее должен был вести под руководством Букацика, который был специалистом по кожным и венерическим болезням. Леву это нисколько не огорчало. Наоборот, он был даже доволен, что будет иметь опыт и знания в лечении сифилиса. Он верил, что его Лучший Друг Иисус все устраивает для него только к лучшему. И он нисколько не огорчился, что его отстранили от ведения терапевтических больных.

Врач Тишин, периодически приезжая в районную больницу, проверял работу и давал указания. Но вот ему кто-то шепнул, что за медсестрой Раей, которая была ему близка, ухаживает Букацик. Это произвело на него впечатление разорвавшейся бомбы. Он тут же начал делать обход больных в больнице, проверять истории, болезни, санитарное состояние и в результате при всех накричал на Букацика, как на якобы «ничего не понимающего» врача, отстранил его от ведения больных, оставив ему только венерических больных, а терапевтических поручил опять целиком Леве.

Лева оказался между двух огней. Ему от души хотелось, как учит этому Святое Писание, жить в мире со всеми людьми. Но между двумя врачами началась война.

Нужно отметить, что больные в стационаре были рады, что Лева опять вел их, но Леве было чрезвычайно неудобно перед врачом Букациком, и он говорил ему, что он совсем не хочет вести районную больницу и что это временно, ведь он только фельдшер. Букацик косился на Леву, но, убедившись в его добром отношении к нему, явно не делал против Левы никаких выпадов. Кроме того, со всех колонн стали направлять мужчин и женщин, больных и переболевших сифилисом — к ним, так что Букацику было много работы.

Лева вел не только терапевтических больных, но на нем же была и палата с гнойной хирургией. В то время физически люди были ослаблены и было много абсцессов, флегмон, фурункулеза.