В Иродовой Бездне (книга 4)

Как-то следователь сказал:

– А ваша мать удивительно мудрая старушка. Она пишет вам в письме: «Не торопись приезжать в Куйбышев». В усиленных приглашениях директора она заподозрила что-то недоброе и вот советует вам все обдумать и взвесить.

– А директор поступил нехорошо, нечестно, — сказал Лева следователю. — Ведь фактически не для учебы он меня приглашал.

– Но в нашей работе, — заметил следователь, все оправдано, любые средств хороши для достижения нашей цели.

После допросов Лева лежал на полу, кутаясь в одеяло, и размышлял о несправедливости людей, как вдруг он ясно заметил: стены подземелья зашатались, раздался какой-то глухой подземный шум.

«Землетрясение, землетрясение!» — подумал Лева. Через несколько секунд он у слышал страшные крики, удары в двери. Это заключенные, боясь быть погребенными под землей во время землетрясения, кричали, бились в двери, умоляя их выпустить.

Лева не поднялся с пола. У него даже не дрогнуло сердце, он был совершенно спокоен, в сознании непрерывно звучало: «Господь хранитель твой».

Еще подземные удары и еще… затем все стихло.
К вечеру его вызвали к начальнику тюрьмы.

— Ты, оказывается, храбрый! — сказал начальник. — Все стучали во время землетрясения, ломали двери, а от тебя даже звука не было слышно.

– Я не храбрый, — сказал Лева, — но я верующий, и я верю Богу, что он Хранитель мой, и мне было совершенно спокойно.

– Но разве ты не думал, что могут рухнуть стены, задавить тебя насмерть?

– Совершенно не думал, — сказал просто Лева. — Я знал, что жизнь моя в руках Иисуса, и волос с головы моей без Его воли не упадет. Чего же мне бояться?

– Да, видно, ты крепкий верующий, — сказал начальник.

Глава 8. Искушение

(В Самаркандской пересылке)

»…Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха».

«Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи».

К Евреям. Гл.5, ст. 15-16.
Обыкновенно заключенным, когда следствие заканчивается, дают расписаться в этом, и следователь делает свои выводы. Но тут в деле Левы, видимо, не было настоящего следствия, а просто местное МГБ занималось его делом, что называется, из любви к искусству. А возможно, и с целью дать кое-какой материал для Куйбышева о поведении Левы в Средней Азии.
Допросы сразу оборвались, Леву вызвали, передали конвою и после тщательного обыска вывели из здания МГБ.
Между прочим, нужно сказать, что, когда он находился во внутренней тюрьме, его каждый день тщательно обыскивали и все же не находили у него то, что он прятал для дела Божия.
(Скажем по секрету: деньги, которые Лева столь предусмотрительно и надежно прятал, предназначались им для вечери Господней, которую Лева надеялся иметь в новом месте своего заключения при встрече с верующими во Христа. Прошли десятки обысков, прежде чем Лева был осужден и прибыл в особый спецлагерь. Там-то наконец он и вскрыл свой тайник. На сохраненные таким образом деньги заключенные верующие приобретали через вахтеров вино и торжественно совершали вечерю Господню.)
Вели Леву быстро. Он понимал, что его ведут в Самаркандскую пересыльную тюрьму, чтобы этапом отправить его в Куйбышев.