В исключительных обстоятельствах

Туристам была предложена обширная программа экскурсий: площадь Свободы, монумент в честь 850-летия города Владимира, историко-художественный и архитектурный музей-заповедник, картинная галерея, храм Покрова — памятник архитектуры XII века — и многое другое. Гости изрядно устали и, вернувшись в гостиницу, тут же пообедали и разбрелись по номерам: отдых. Завтра утром — в Суздаль.

Но Кастильо не до отдыха. Он приехал «работать» и время зря терять не будет. Когда все разошлись, он вышел из гостиницы. Остановил такси. Долго петлял по городу, где-то пересел на другую машину. На окраине вышел, прошелся немного и, тщательно осмотревшись, юркнул в подъезд двухэтажного дома. По едва освещенной лестнице поднялся на второй этаж и нашел нужную квартиру. Позвонил. Дверь открыл мужчина средних лет.

— Вы Ружинский? Александр Борисович?

— Да, Ружинский.

Хозяин выразил недоумение — человек ему незнаком. И кажется, иностранец.

— Разрешите войти? — Не дожидаясь приглашения, отодвинув хозяина, гость решительно переступил порог, на ходу бросил: — Вы один дома? — И, видимо желая самолично убедиться в. этом, прошел в комнату, заглянул в туалет, на кухню, после чего бесцеремонно уселся на стул. Явно шокированный поведением гостя, хозяин продолжал стоять, растерянно разглядывал гостя. А потом сердито отчеканил:

— Быть может, соизволите объяснить, кто вы такой и что привело вас ко мне?

Гость улыбнулся и с нарочитым добродушием сказал:

— Не надо сердиться... Садитесь, у нас серьезный разговор.

Присев, Ружинский хмуро буркнул:

— Слушаю вас.

— Вам передает привет немец Макс Гюнтер.

Кастильо испытующе посмотрел, оценивая реакцию. Но на лице Ружинского только хорошо оттренированное недоумение:

— Гюнтер, немец... Не знаю такого.

— Не валяйте дурака, Александр Борисович. — В голосе Кастильо уже угроза. — Не шутите с огнем. Вам он хорошо знаком. Или память изменила? Не рановато ли?

— Уверяю вас, извините, не знаю вашего имени...

— Мигуэль Кастильо.

— ..Я впервые слышу фамилию Гюнтер.

— Придется помочь. Макс Гюнтер — бывший сотрудник абвера. Точнее, один из руководителей «Абвергруппы», — и Кастильо назвал номер группы. — Вы служили под его началом.

Услышав это, Ружинский побагровел, вскочил, едва справляясь с дрожью в ногах.

— Это ложь, ложь! Я не знаю никакого Гюнтера и в абвере не служил! С чего вы взяли? — Он молча заходил по комнате, нервно пожимая плечами, дрожащими руками вытащил из кармана пиджака папиросы, спички и закурил. Несколько раз затянулся и глухо проговорил:

— Вы пришли шантажировать?

— Успокойтесь, «артист», такая, кажется, кличка была у вас в абвере? — невозмутимо спросил Кастильо.

— Откуда вы знаете, — прохрипел Ружинский и, спохватившись, что, по существу, сейчас он выдал себя, стал вновь упрямо твердить: — Это ложь, шантаж! Я не служил в абвере. Я честно воевал, был ранен!

— Если, как вы говорите, честно воевали и у немцев не служили, то почему стали вдруг Ружинским? Ведь ваша действительная фамилия... — не закончив фразу, Кастильо в упор уставился на «артиста», выдерживая паузу. — Может быть, назовете ее сами?

Ружинский молчал.

— Что же вы молчите? Будьте мужчиной, посмотрите правде в глаза. Вы — русский немец Хеллер. Под этой фамилией призывались, служили в Красной Армии, сдались в плен, служили в абвере. А теперь вот вдруг Ружинский. Просто так фамилии не меняют.

Ружинский угрюмо взирал на гостя и почти шепотом спросил:

— Откуда вам все это известно?

— Из вашего досье по абверу, которое теперь у меня. Я в него время от времени заглядываю. — И перейдя на доверительный тон, гость начал успокаивать хозяина дома: — Вы напрасно паникуете. Я вовсе не собираюсь доносить в Комитет госбезопасности. Полагаю, что вы человек разумный и мы найдем общий язык. А если нет — пеняйте на себя. Поступлю так, как сочту нужным.

Ружинский прошелся по комнате, сел.

— Что от меня надо?

— Вот это уже по-мужски, одобряю.

Кастильо похлопал Ружинского по плечу, голос стал прямо-таки медовым.

— Я из ЦРУ. Фирма в рекомендации не нуждается. Абверовская агентура давно работает на нас. И ваш бывший шеф Макс Гюнтер тоже. Кстати, он лестно отзывался о вас.

— Я хочу знать, — уже спокойно спросил Ружинский, — как вы меня нашли, не зная нынешней фамилии?

— Отвечу. Это было нелегко. Помогли люди. В досье осталась ваша фотография. Опять же примета — ранение в палец.

— Что вы от меня хотите, господин Кастильо?

— Работы и только работы.

— Что я должен делать?

— То, что вы делали в абвере. Добывать информацию. На этот раз о режимных предприятиях Советского Союза, в первую очередь о производящих атомное оружие. Нужны сведения о их местонахождении, о вооруженных силах, их дислокации, видах оружия. Впрочем, вас, старого разведчика абвера учить не нужно... Не хуже меня знаете, что именно интересует в Советском Союзе разведку. Пригодится любая информация. Однако должен предупредить, что вознаграждение будете получать в зависимости от ценности ваших информации.

Из внутреннего кармана пиджака Кастильо вынул пачку денег и сунул их Ружинскому.

— Это аванс.