В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

«С самого начала моей психоаналитической практики, — пишет Антонино Ферро в краткой автобиографии, — я интересовался анализом пациентов с тяжелыми психическими нарушениями, а также лечением детей и подростков. С теоретической точки зрения, мое внимание привлекали разные модели, существующие в психоанализе, в частности потому, что мне было важно понять научные позиции Другого. Это научило меня глубоко уважать (и все лучше узнавать) людей, чьи теоретические подходы отличались от моего.

Позднее я с энтузиазмом воспринял концепцию психоаналитического поля, предложенную Вилли и Мадлен Баранже в Аргентине. Кроме того, я с огромным увлечением изучал труды Уилфреда Биона. Мне посчастливилось работать с коллегами в разных странах мира, с представителями различных течений в психоанализе. Я всегда высоко ценил их точки зрения, что не помешало мне определить — иногда очень четко — свои собственные позиции».

В обыденной ли жизни, в творчестве ли, яркая индивидуальность не закрывается от чужих влияний, они ей не опасны, наоборот, они ей необходимы, как воздух. Она осуществляется в них.

Эта идея кажется утрированной и доведенной до крайности в искусстве постмодернизма, когда для создания произведения используются только цитаты, только коллажи, только предметы, созданные руками других (чужими руками? нерукотворные?). Четкого определения постмодернизма не существует. Одни считают, что это совокупность течений в современном искусстве, другие — что это скорее «умонастроение, интеллектуальный стиль» современной эпохи. Этот стиль можно почувствовать как протест, как преодоление или одухотворение индивидуальностью стандартного массового продукта. Но можно ощутить то же самое как диалог, как единственно возможный способ существования человека в мире, текста — в контексте.

Не так ли, если говорить об аналитической диаде, индивидуальность пациента должна «осуществляться» и «развиваться» в аналитическом контакте или в контексте индивидуальности аналитика?

Некоторые авторы говорят о «психоанализе эпохи постмодернизма» и спрашивают: а психоанализ ли это? В одной из своих работ Ферро употребляет метафору «психокатализ». Напомню, что катализатор способствует химической реакции, но не расходуется в ней и не влияет на ее направление. Таким — нейтральным и взаимодействующим — должен быть аналитик. Как можно на практике оставаться таковым?

«Слабые натуры», как сказали бы в начале XX века, в эпоху так называемого модернизма — в период зарождения психоанализа вынуждены отгораживаться и даже агрессивно защищаться от мощных посторонних воздействий, которые, будучи не переработанными, «не переваренными», могут быть разрушительными. Антонино Ферро часто использует простые и емкие кулинарные метафоры о количестве и качестве пищи, которую можно усвоить. Но в его книгах нет числа примерам, образам, картинам из всевозможных областей жизни и во всех литературных жанрах. И я отсылаю читателя, например, в конец второй главы. Сумасшедший мальчик отгораживается от чужого фантазией об отдельных квартирах. Слишком маленькая девочка разбивает разноцветную карусель из венецианского стекла, не умея еще обращаться с такой сложной конструкцией. Эти персонажи, появляющиеся в рассказе пациентки, ориентируют аналитика относительно линии «стоп».

Дитя и мать

Итак, каким же образом индивидуальность психоаналитика может взаимодействовать с незрелой, хрупкой, плохо интегрированной индивидуальностью пациента, не подчиняя ее себе? Где же нейтральность аналитика, защищающая пациента от вторжения, а аналитика — от агрессии пациента? Но зададим встречный вопрос: нейтрален ли родитель по отношению к маленькому ребенку? И если нет, то разве он ломает этим психику ребенка и подчиняет ее себе?

Бион пишет об особом состоянии аналитика, сравнимом с состоянием матери в контакте с младенцем. Характеризуя это особенное состояние reverie — мечтания, грез, созерцания, которым мать встречает движения и лепет ребенка, придавая им или предугадывая в них смысл жестов и слов, просьб, Бион использует слово благоговение (awe). Мне кажется особенно важным в России, где психоаналитическая традиция отсутствовала в культуре целые десятилетия, подчеркнуть то, как непросто аналитику достигать такого состояния, вернее, распознавать его в себе. Это умение можно только перенять от «матери»-аналитика и «матери»-супервизора.